другаго. Отсюда опять видно, что мы разумѣемъ подъ именемъ метафизическаго: и неодностороннія, чисто формальныя представленія нашего я, и не вещь саму по себѣ, но царство мысли, организующееся изъ ихъ элементовъ, субъекто-объектъ, сочетавающій въ себѣ ихъ реальности, однимъ словомъ: мыслимое, соединяющее внутреннее съ внѣшнимъ, познаніе съ бытіемъ[1].
Итакъ предметъ Философии опредѣленъ: самопознаніе и изслѣдованіе всего въ цѣломъ, какъ одного бытія, полнаго разнообразной жизни и дѣятелъности, то есть, изслѣдованіе міра метафизическаго, поколику онъ является сверхчувственнымъ и мыслимымъ — вотъ существенные моменты ея содержанія! Но очевидно, что первый изъ нихъ заключается во второмъ; ибо изслѣдовать все, какъ одно, значитъ дать мѣсто въ цѣломъ и природѣ человѣка. Человѣкъ есть также существо метафизическое, то есть входитъ въ область сверхчувственнаго и мыслиимаго. Посему предметомъ Философии надобно почитать собственно одинъ послѣдній моментъ ея; а первый, какъ увидимъ ниже, долженъ быть его основаніемъ и ручаться
за прочность всей науки.
- ↑ Шеллингъ, смотря на міръ со стороны Существа абсолютнаго, пришелъ къ заключенію, что Божественная мысль есть уже бытіе: напротивъ мы, имѣя точку зрѣнія на міръ въ человѣке должны сказать на оборотъ, — что и самое бытіе для насъ въ дѣлѣ познанія есть только мыслимое.
