Работники погнали коня, набросили на шею узду, опутали веревкой за морду и за уши, тянутъ, а купчиха въ окно кричитъ: смотрите, крѣпче тяните; но конь бьетъ копытомъ; не могутъ съ нимъ справиться.
На ту пору Иванъ идетъ изъ училища; жаль ему стало коня; кричитъ онъ работникамъ: что вы коня добраго мучите?
Они отвѣчаютъ: поить ведемъ.
Я самъ напою его, сказалъ имъ Иванъ, и къ колодезю пошелъ, воды чистой зачерпнулъ, и коня онъ напоилъ.
Видитъ купчиха, что не удается ей ни Ивана, ни коня извести, и съ досады притворилась больною.
Работники погнали коня, набросили на шею узду, опутали верёвкой за морду и за уши, тянут, а купчиха в окно кричит: «Смотрите, крепче тяните». Но конь бьёт копытом; не могут с ним справиться.
На ту пору Иван идёт из училища; жаль ему стало коня; кричит он работникам: «Что вы коня доброго мучите?»
Они отвечают: «Поить ведём».
— Я сам напою его, — сказал им Иван, и к колодезю пошёл, воды чистой зачерпнул и коня он напоил.
Видит купчиха, что не удаётся ей ни Ивана ни коня извести, и с досады притворилась больною.
