Страница:Бичер-Стоу - Хижина дяди Тома, 1908.djvu/368

Эта страница была вычитана


— 336 —

Обманчивый приливъ силъ, поддержавшій нѣсколько времени Еву, быстро исчезалъ; все рѣже и рѣже слышались шаги ея на верандѣ, все чаще и чаще полулежала она на маленькой кушеткѣ подлѣ открытаго окна, и большіе, глубокіе глаза ея были устремлены на волнующуюся воду озера.

Одинъ разъ послѣ полудня она лежала такимъ образомъ съ открытой Библіей, на которой покоились ея прозрачные пальчики, — вдругъ она услышала на верандѣ голосъ матери, кричавшій рѣзкимъ тономъ:

— Это еще что, негодница? — Опять ты принялась за свои проказы! Какъ ты смѣла рвать цвѣты, а? — и Ева услышала звукъ звонкой пощечины,

— Господи, миссисъ, — донесся до нея голосъ Топси, — да вѣдь это для миссъ Евы!

— Для миссъ Евы? Хорошо оправданіе! Ты думаешь ей очень нужны твои цвѣты, черномазая дрянь? Пошла вонъ!

Въ одну секунду Ева сошла съ кушетки и очутилась на верандѣ.

— Ахъ, не гоните ее, мама! Мнѣ хочется цвѣтовъ, дайте мнѣ ихъ!

— Зачѣмъ тебѣ, Ева! у тебя и такъ вся комната въ цвѣтахъ.

— Цвѣты никогда не бываютъ лишніе. Топси, дай-ка ихъ сюда!

Топси, стоявшая мрачно съ опущенной головой, подошла къ ней и протянула свой букетъ. Она смотрѣла робко, застѣнчиво, прежняго задора и смѣлости не было и слѣда.

— Какой красивый букетъ! — вскричала Ева, — взглянувъ на него.

Это былъ скорѣе оригинальный, чѣмъ красивый букетъ: онъ состоялъ изъ ярко красныхъ гераній и одной бѣлой японской розы съ блестящими листьями. Составительницѣ его очевидно понравился этотъ контрастъ цвѣтовъ и она придала каждому листику красивое положеніе.

Топси была очень польщена, когда Ева сказала: — Тоней, ты очень красиво составляешь букеты! Смотри, въ этой вазѣ нѣтъ цвѣтовъ. Мнѣ бы хотѣлось, чтобы ты каждый день ставила въ нее букетъ.

— Господи, какъ дико! — вскричала Марія, — для чего это тебѣ понадобилось?

— Ничего, мама, вѣдь вамъ все равно, если Топси будетъ это дѣлать, вы позволите?


Тот же текст в современной орфографии

Обманчивый прилив сил, поддержавший несколько времени Еву, быстро исчезал; всё реже и реже слышались шаги её на веранде, всё чаще и чаще полулежала она на маленькой кушетке подле открытого окна, и большие, глубокие глаза её были устремлены на волнующуюся воду озера.

Один раз после полудня она лежала таким образом с открытой Библией, на которой покоились её прозрачные пальчики, — вдруг она услышала на веранде голос матери, кричавший резким тоном:

— Это еще что, негодница? — Опять ты принялась за свои проказы! Как ты смела рвать цветы, а? — и Ева услышала звук звонкой пощечины,

— Господи, миссис, — донесся до неё голос Топси, — да ведь это для мисс Евы!

— Для мисс Евы? Хорошо оправдание! Ты думаешь ей очень нужны твои цветы, черномазая дрянь? Пошла вон!

В одну секунду Ева сошла с кушетки и очутилась на веранде.

— Ах, не гоните ее, мама! Мне хочется цветов, дайте мне их!

— Зачем тебе, Ева! у тебя и так вся комната в цветах.

— Цветы никогда не бывают лишние. Топси, дай-ка их сюда!

Топси, стоявшая мрачно с опущенной головой, подошла к ней и протянула свой букет. Она смотрела робко, застенчиво, прежнего задора и смелости не было и следа.

— Какой красивый букет! — вскричала Ева, — взглянув на него.

Это был скорее оригинальный, чем красивый букет: он состоял из ярко красных гераний и одной белой японской розы с блестящими листьями. Составительнице его очевидно понравился этот контраст цветов и она придала каждому листику красивое положение.

Топси была очень польщена, когда Ева сказала: — Тоней, ты очень красиво составляешь букеты! Смотри, в этой вазе нет цветов. Мне бы хотелось, чтобы ты каждый день ставила в нее букет.

— Господи, как дико! — вскричала Мария, — для чего это тебе понадобилось?

— Ничего, мама, ведь вам всё равно, если Топси будет это делать, вы позволите?