нормъ сказывается какъ при мирномъ теченіи жизни, такъ и въ случаяхъ столкновеній; какъ здѣсь, такъ и тамъ правомѣрный ходъ жизни устанавливается главнымъ образомъ соображеніемъ не съ легальной нормой, которой нѣтъ, а съ положеніемъ, выработанныхъ правовѣдами, какъ руководящими выразителями правоваго сознанія, и закрѣпленнымъ, санкціей судебнаго призванія, авторитетомъ судебнаго права. И въ самомъ дѣлѣ, обращаясь къ нашему праву, кому изъ насъ русскихъ, сколько нибудь знакомыхъ съ жизнью, неизвѣстно, что напр. въ сферѣ интересовъ, рождающей обиды и самоуправства, наше общество сообразуется преимущественно съ тѣми нормами, которыя проникли въ судебную практику и освященны авторитетомъ Кассаціоннаго Сената? Какъ частный гражданинъ, такъ и судья при оцѣнкѣ жизненныхъ интересовъ этаго рода обыкновенно ссылается не на законъ, а на кассаціонныя рѣшенія, какъ на такія, которыя отвѣчаютъ тамъ, гдѣ законъ молчитъ.
Въ примѣрахъ неполноты закона, нами сейчасъ указанныхъ, творцами права главнымъ образомъ являются правовѣды и судьи, какъ спеціалисты права, вооруженные искуствомъ той юридической конструкціи, при помощи которой обыкновенно восполняются данные пробѣлы закона. Но есть и такая сфера правоотношеній, гдѣ непосредственное творчество, при неполнотѣ закона, исходитъ большею частію не отъ спеціалистовъ права, а отъ частныхъ лицъ, близко знакомыхъ съ складомъ данныхъ конкретныхъ интересовъ; спеціалисты, техники права здѣсь являются по преимуществу въ роли проводниковъ уже сложившихся правовоззрѣній; такъ, по крайней мѣрѣ, было до сихъ поръ. Мы разумѣемъ область полевыхъ нарушеній, т. е. уголовно-запрещенныхъ посягательствъ на естественные продукты полей, лѣсовъ, садовъ и огородовъ. Посягательства этого рода во многомъ носятъ мѣстный характеръ, обусловливаемый естественными и историческими особенностями данныхъ интересовъ, вызывающими и особенный складъ правовозрѣній. Званія этого склада и ближай-
