Отъ волны къ волнѣ вспѣненной
Перекатный перехватъ.
Вечеръ лунный, тихозвонный,
Въ сердцѣ тайный свѣтитъ кладъ.
5 Я внимаю наклоненный
Говорливостямъ волны.
Вечеръ, грезой озаренный,
Слышитъ тайну глубины.
Зовъ доходитъ заглушенный,
10 Въ водныхъ пропастяхъ курганъ.
Взрывомъ прошлымъ погруженный
Въ безграничный Океанъ.
Многогласный гулъ сплетенный
Въ лунномъ свѣтѣ внятенъ мнѣ.
15 Отъ потопшихъ—вознесенный,
Отъ глубинныхъ—къ вышинѣ.
От волны к волне вспенённой
Перекатный перехват.
Вечер лунный, тихозвонный,
В сердце тайный светит клад.
5 Я внимаю наклонённый
Говорливостям волны.
Вечер, грёзой озарённый,
Слышит тайну глубины.
Зов доходит заглушённый,
10 В водных пропастях курган.
Взрывом прошлым погружённый
В безграничный Океан.
Многогласный гул сплетённый
В лунном свете внятен мне.
15 От потопших — вознесённый,
От глубинных — к вышине.
Солнце опять утонуло въ Океанѣ за влажною далью,
Облака—золотыя твердыни, облачка—острова синевы.
Вспыхнули ризы лазури, расцвѣченною таютъ вуалью,
Головни отгорѣвшихъ пожарищъ, и обрывки горящей травы.
5 Это сгорѣло полъ-міра, и окуталось въ мантію тлѣнья,
Въ Небесахъ даже смерть по другому,—кто сгорѣлъ, тотъ мгновенно воскресъ.
Пламени Вечери тайной, вся душа въ торжествѣ преломленья,
И дрожатъ проступившія звѣзды, въ вознесеніи синихъ Небесъ.
Солнце опять утонуло в Океане за влажною далью,
Облака — золотые твердыни, облачка — острова синевы.
Вспыхнули ризы лазури, расцвеченною тают вуалью,
Головни отгоревших пожарищ, и обрывки горящей травы.
5 Это сгорело пол-мира, и окуталось в мантию тленья,
В Небесах даже смерть по-другому, — кто сгорел, тот мгновенно воскрес.
Пламени Вечери тайной, вся душа в торжестве преломленья,
И дрожат проступившие звёзды, в вознесении синих Небес.
