и разветвления в этой схеме дают ясное представление не только о разнообразии и многосторонности эволюционного процесса, но и о единстве этого процесса, а также и о взаимной генетической связи между различными звеньями органической природы, между классами, отрядами, семействами животного и растительного мира. Многие исследователи считали, что эти систематические категории являются отвлеченными, логическими категориями, не имеющими места в действительности, придуманными для удобства классификации и изучения растений и животных. На самом же деле эти систематические категории как «отвлеченные», логические категории, имеют смысл лишь постольку, поскольку они отражают действительную картину развития органической природы, реальные совокупности растений или животных, исторически сложившиеся в процессе развития органической природы. Другими словами, такие совокупности растений или животных, как виды, роды, семейства и т. д., действительно, реально существуют в природе, и систематич. единицы, как логические категории, являются лишь относительным, б. или м. точным субъективным выражением реально существующих объективных совокупностей.
Для уяснения закономерностей происхождения и развития этих систематических категорий Дарвин наравне с теорией естественного отбора подчеркнул и значение расхождения признаков, что К. А. Тимирязев справедливо оценивал как одну из самых оригинальных, блестящих сторон учения Дарвина. В результате изменчивости и в процессе естественного отбора образуются разновидности и виды. Эти последние также обнаруживают стремление расходиться в своих признаках как между собою, так и со своими общими предками, причем это расхождение признаков может достигнуть и действительно достигало таких размеров, что «из двух или более видов путем родственного преемства, сопровождаемого изменением, может произойти два рода или еще большее их число. А эти два или более родоначальные вида, можно предположить, произошли от одного вида, принадлежащего к более древнему роду» (Дарвин, Соч., том I, кн. 2, стр. 154, М. — Л., 1926). Этим же путем, путем расхождения признаков в процессе изменчивости и в результате естественного отбора, образуются высшие таксономические единицы — роды, семейства, отряды и т. д. Таким образом действием естественного отбора, влекущего за собой расхождение признаков, объясняется то обстоятельство, что «все животные и все растения в пространстве и во времени связаны между собою в группы, подчиненные одна другой, как мы это наблюдаем на каждом шагу. И именно так, что разновидности того же вида связаны между собою всего теснее, менее тесно и неравномерно связаны между собою виды одного рода, образующего отделы и подроды; еще менее близки между собою виды различных родов и, наконец, роды, представляющие различные степени взаимной близости, выражаемые подсемействами, семействами, отрядами, подклассами и классами. Различные подчиненные группы в пределах одного класса не могут быть распределены в рядовом порядке, а скучиваются вокруг нек-рых точек, к-рые в свою очередь скучиваются вокруг других точек, и так почти бесконечными кругами. Если бы виды были созданы независимо одни от других, то для этой Б. С. Э. т. LXIII.классификации невозможно было бы найти объяснения; но она объясняется наследственностью и сложным действием естественного отбора, влекущего за собой вымирание и расхождение признаков» (Дарвин, Соч., том I, кн. 2, стр. 162, М. — Л., 1926).
Называя теорию эволюции Дарвина великим открытием, Энгельс писал о ней: «Какие превращения ни предстоят^ будущем этой теории в частностях, но в целом она уже и теперь решает рассматриваемую проблему более чем удовлетворительно. В основных чертах указан ряд развития организмов от немногих простых форм до все более разнообразных и сложных, как мы наблюдаем их в наше время, кончая человеком; этим дано было не только объяснение существующих представителей органической жизни, но и заложена основа для предъистории человеческого духа, для изучения различных ступеней его развития, начиная от простой бесструктурной, но испытывающей раздражение, протоплазмы низших организмов и кончая мыслящим человеческим мозгом. Без этой предъистории существование мыслящего человеческого мозга остается чудом» (Маркс К. и Энгельс Ф., Соч., том XIV, стр. 650—51, Примечание). И действительно, все последующее развитие биологии на протяжении второй половины 19 века и начала 20 века явилось сплошным подтверждением основных положений теории Дарвина и основной его идеи — идеи развития.
Однако на протяжении этого же отрезка времени не было недостатка и в критике учения Дарвина. Больше всего нападкам подвергалась та сторона его учения, к-рая касается борьбы за существование и естественного отбора и особенно происхождения человека от обезьяноподобных животных. Термин «борьба за существование» многие принимали слишком упрощенно, только как непосредственную борьбу, как схватку напр. двух хищников за кусок добычи и т. п. Возможность такого суженного, упрощенного толкования принципа борьбы за существование предвидел и Дарвин, который счел нужным специально подчеркнуть, что он применяет выражение «борьба за существование» «в широком и метаморфическом смысле, включая сюда зависимость одного существа от другого, а также подразумевая (что еще важнее) не только жизнь одной особи, но и успех ее в обеспечении себя потомством». Более того, борьба за существование включает в себя и момент «сотрудничества», взаимодействия (см. подробнее Борьба за существование). Против учения Дарвина о борьбе за существование были возражения и другого порядка. Принцип борьбы за существование, который является закономерным в мире растений и животных, некоторые буржуазные ученые переносили на человеческое общество, заявляя при этом, что борьба за существование якобы является вечным естественным законом общественной жизни. Эта «теория», известная под названием «социального дарвинизма», имела конечно определенный социальный смысл: она должна была служить «научным» оправданием вечной необходимости разделения общества на классы эксплоататоров и эксплоатируемых, классового господства буржуазии и буржуазного экономического учения о конкуренции, являющейся необходимым, неизбежным элементом капиталистического способа производства. Нек-рый формальный повод к таким реакционным выво3
