ти, к-рые отменяли для большинства столичных органов печати предварительную Ц. и установили деление Ц. на предварительную и последующую (карательную), причем эта карательная Ц. могла проявляться как в судебных преследованиях, так и в административных взысканиях, в частности в форме предостережения, причем после третьего предостережения следовала временная приостановка или же полное закрытие данного периодического органа. В числе основных принципов, к-рым должна была, согласно «временным правилам», следовать Ц., были следующие: не допускать выступлений в печати против православной церкви и религии вообще, против верховной власти и порядка управления, против добрых нравов, чести отдельных лиц, а также не допускать «вредных учений социализма и коммунизма, возбуждения одного сословия против другого» ит. п. На самом деле главной задачей Ц. этого периода становится борьба с народившимся в эти годы и вскоре ставшим господствующим на ряд десятилетий народническим движением во всех его разновидностях и с его печатью.
По закону 1865 без предварительной Ц. могли выходить все оригинальные книги объемом больше десяти печатных листов и переводные — больше двадцати печатных листов, а также все периодические издания, получившие от министерства внутренних дел право выходить без предварительной Ц. Это разрешение давалось почти исключительно столичным . изданиям, причем они обязаны были вносить денежный залог. Наконец во главе всей Ц. в качестве руководящего и контролирующего органа министерства внутренних дел поставлено было Главное управление по делам печати, просуществовавшее до 1917. Наряду с большим произволом местных властей и отдельных цензоров, наряду с чрезвычайной пестротой разцых правил о печати и цензурных уставов правительство в течение ближайших лет проводило ряд мероприятий, еще больше ограничивавших права печати и усиливавших власть органов надзора за ней. Так, в 1868 местным органам власти было дано право запрещать розничную продажу периодических изданий; в г 1872 был издан закон о праве уничтожения книг без судебных преследований, в 1873 местные власти получили право запрещать печати касаться тех или иных указанных ими вопросов, в 1881 они получили право закрывать периодические издания без мотивов в местностях, объявленных на положении усиленной охраны.
Наконец особенно тяжким гонениям подвергалась развивавшаяся в ту эпоху литература на языках угнетенных наций, особенно украинская и польская (после 1863). Решающими моментами, повлиявшими на усиление цензурного гнета, являлись такие события, как польское восстание 1863, выстрел Каракозова (см.) в 1866, з позже убийство Александра II. Наоборот, период, последовавший за Русско-турецкой войной 1877 (см.), сопровождавшийся оживлением революционной деятельности и либеральных надежд, характеризуется нек-рым смягчением Ц., благодаря чему могли происходить и такие цензурные курьезы, как разрешение печатать ярко революционный роман Чернышевского «Что делать?» в «Современнике» 1863, в то время, когда автор находился в Петропавловской крепости; так как роман был предварительно просмотрен в Третьем отделении, то Ц. не сочласебя в праве после столь компетентного учреждения запрещать роман.
При всех противоречиях цензурной политики главное острие Ц. все же было направлено в течение этого периода против печати мелкобуржуазной демократии. В 1866 были закрыты «Современник» и «Русское слово» (см.), а сменивший последнее журнал «Дело»- (см.) выходил с предварительной Ц. Целый ряд книг, вышедших без предварительной Ц. на основании закона 1865, был изъят из обращения, а многие из них были уничтожены. К числу изъятых относился также и первый том «Капитала» Маркса, к-рый первоначально Ц. нашла слишком «ученым» для того, чтобы он мог получить широкое распространение и быть опасным для демократического читателя. При переходе «Отечественных записок» в руки новой редакции (М. Е. Салтыков-Щедрин, Н. А. Некрасов, Н. К. Михайловский, Г. 3. Елисеев) этот главный легальный орган народничества семидесятых годов сделался объектом пристального внимания со стороны Ц. и подвергался непрерывным преследованиям, причем особенным придиркам и даже цензурным запретам подвергались произведения М. Е. Салтыкова-Щедрина.
Реакция 80 — х гг. привела к закрытию журнала после двух предостережений (1884), но Салтыкова-Щедрина преследовали и в других органах до самой его смерти (1889).
Еще перед этим, в 1882, комитет министров по инициативе министра внутренних дел гр.
Толстого издал новые ярко-реакционные правила о печати, согласно к-рым редакторы периодических изданий, выходивших после временного их закрытия, обязывались представлять номера своих изданий не позже 11 час. вечера накануне выпуска их в свет, причем цензоры могли приостанавливать выход в свет данного номера без судебного преследования; затем редакции обязывались по требованию министра внутренних дел сообщать фамилии и звания авторов статей; наконец вопрос о совершенном прекращении периодических изданий предоставлялся совокупному решению министров внутренних дел, народного просвещения, юстиции и обер-прокурора синода. Еще раньше «Отечественных записок» был закрыт радикальный журнал «Слово» (см.), и вынужден был прекратить свое существование, несмотря на свою «подцензурность», журнал «Дело». Все го за 40 лет, с начала 60 — х гг. до начала 20 в., имело место свыше 800 различных цензурных взысканий и преследований:.
Если при всех преследованиях Ц. основные журналы мелкобуржуазной демократии 60—80 — х гг. существовали все же сравнительно довольно долго, то появление с середины 90 — х годов легальной марксистской печати, совпавшее хронологически с первым большим подъемом рабочего движения в России, было воспринято правительством как наиболее серьезная опасность для самодержавия, и поэтому преследования Ц. по отношению к марксистской печати стали гораздо более систематическими, чем по отношению к печати эпигонов народничества, и самое существование марксистских журналов и газет, в к-рых пытались писать и революционные марксисты, являлось гораздо менее длительным, и они гибли с необычайной быстротой один за другим под ударами Ц. Так, уже в 1895 после выхода книги БельтоваПлеханова «К вопросу о развитии монистического взгляда на историю», к-рая вскоре же
