ФРАНЦУЗСКИЙ МАТЕРИАЛИЗМ" 18 ВЕКА
ка — должна быть не только независима от религии, но и прямо противоположна ей.
Резко противопоставив разум религии, природу предрассудкам и заблуждениям, франц. материалисты выдвигают на первый план стремление человека к чувственным, наслаждениям.
«Удовольствие и страдание суть единственные двигатели нравственности во вселенной». Основу морали франц. материалисты видели в извечном стремлении человека к счастью, правильно понятому, в личном интересе, не оторванном от общего интереса, а подчиненном ему.
«Чувственные впечатления, себялюбие, наслаждение’и правильно понятый личный интерес составляют основу морали», — так пишет Маркс об этой стороне учения французских материалистов (Маркс и Энгельс, Соч., т. III, стр. 159). Необходимость быть полезным друг другу прежде всего вытекает из собственного интереса индивида. Поскольку человек живет в обществе, его личные интересы неизбежно соприкасаются с общественными. Поэтому мораль должна преследовать цель полезности, быть практической наукой о взаимоотношениях людей. Но у революционной буржуазии учение о полезности вовсе не имело того пошлого вульгарно-утилитарного смысла, к-рый был ей впоследствии сообщен утилитаристами 19 в. Дидро специально выступал против Гельвеция, чрезмерно подчеркивавшего роль чувственных наслаждений как основы счастья.
В нравственном мире, по мнению французов, происходит, как и в мире физическом, постоянный процесс созидания и разрушения. Понятие добра и зла это не раз навсегда установленные категории. Эти понятия относительны, они зависимы от общества, от социальной среды, особенно от государственного устройства. Гельвеций отмечает изменение нравственных оценок у различных народов и в различные эпохи. Этим он ближе остальных французских материалистов приближается к историзму. Изменение законов, замена тиранов-законодателей просвещенными законодателями, «королями буржуа», как выразился Гольбах, должны привести к исчезновению пороков и заблуждений.
Этика Ф. м. имела большое революционное значение, поскольку она представляла собой открыто выраженный протест нового класса против отвлеченной рационалистической морали феодализма. Маркс в «Святом семействе» показывает, что практические требования французов и их учение об этике смыкаются с утопическим коммунизмом. «Не требуется большого остроумия, чтобы усмотреть связь между учением материализма о прирожденной склонности к Д°бру, о равенстве умственных способностей людей, о всемогуществе опыта, привычки, воспитания, о влиянии внешних обстоятельств на человека, о высоком значении индустрий, о нравственном праве на наслаждение и т. д. — и коммунизмом и социализмом. Если человек черпает все свои знания, ощущения и пр. из чувственногомираи опыта, получаемого от этого мира, то надо, стало быть, так устроить окружающий мир, чтобы человек познавал в нем истинно-человеческое, чтобы он привыкал в нем воспитывать в себе человеческие свойства. Если правильно понятый интерес составляет принцип всякой морали, то надо, стало быть, стремиться к тому, чтобы частный интерес отдельного человека совпадал с общечеловеческими интересами»..., надо «уничтожить антисоциальные источники преступления и предоставитькаждому необходимый общественный простордля его существенных жизненных проявлений....
Если человек, по природе своей, общественное' существо, то он, стало быть, только в обществе может развить свою истинную природу, и о* силе его природы надо судить не по отдельным личностям, а по целому обществу» (Маркс иг Энгельс, Соч., т. III, стр. 160).
Маркс показывает, что утопический социализм Фуръе (см.), коммунизм Бабёфа (см.) непосредственно исходят из учения франц. материалистов. Через Бентама (см.) франц. материалисты оказали влияние на Оуена, Бабе (см.}, и др. утопистов, развивающих «учение материализма как учение реальногогуман измай как лог ическую основу коммунизма» (там же, стр. 161). Более того, «и развитой коммунизм ведет свое происхождение непосредственно от французского материализма» (тамже, стр. 160).
Энгельс указывает, что французские материалисты оставались идеалистами в объяснении общественных явлений. Натуралистический^ подход их к обществу не только не уничтожал идеализма, но, наоборот, был одной из причин^ его. Возникновение общества франц. материалисты усматривали в счастливом совпадении потребностей людей. Общество есть результат стремления людей к выгоде. Возникновение общества рассматривается т. о. как результат договорных соглашений. Правда, франц. материалисты в обществознании стоят выше всех своих предшественников. У Гоббса в основеобщественного соглашения людей лежит страх одного обособленного человека перед другим.
У франц. материалистов в основе соглашения — стремление человека к счастью, к личной выгоде, подчиненной общему интересу.
Взгляды Гоббса о государстве были направлены на оправдание и укрепление диктатуры Кромвеля, у франц. материалистов они направлены на разрушение диктатуры дворянства и идейное вооружение нараставшего революционного движения.
Французские материалисты подвергли беспощадной критике феодальную эксплоатацию, но не классовое общество вообще. Плеханов совершенно правильно указал, что франц. мыслители 18 в. боролись только против феодальной собственности, но отнюдь не буржуазной. Вследствие этого и социальное движение они рассматривали как безысходный круг по* принципу — один богатеет, другой нищает. Антиисторизм Ф. м. и непонимание его представителями классовой борьбы очень ярко сказывались в вопросе о происхождении власти..
Французские материалисты и в частности Гельвеций объясняли это размножением граждане возникает необходимость регулировать отношения между массой людей.
Ф. м. в своем анализе общества сделал только первый шаг. Он вскрыл влияние на общественную идеологию политических надстроек — государства и права. Это было связано с его борьбой против феодального строя. Но произвести более глубокий анализ, вскрыть роль экономического базиса и классовой борьбы франц. материалисты как идеологи буржуазии не могли. И в результате, объясняя общество, они впадали в безвыходную тавтологию.
Чтобы изменить сознание и нравы людей, надо изменить общественные учреждения, но, чтобы изменить' общественные учреждения, надо изменить сознание людей. Только осознав не-
