всех видов феодальной собственности, обещал отмену финансовых привилегий духовенства и дворянства и заключение займов с согласия Генеральных штатов. В заключение он приказал немедленно разойтись и в дальнейшем собираться сословиям порознь. Однако депутаты 3 — го сословия, несмотря на угрозу применения силы, продолжали заседать, объявив личность депутатов неприкосновенной. Король в виду явно одобрительного отношения к Собранию со стороны многотысячной толпы, окружавшей зал заседаний, не решался на применение силы.
24/VI к депутатам 3 — го сословия присоединилось большинство духовенства, а 25 — го и меньшинство дворянства (47). Король санкционировал (27/VI) объединение всех сословий в одно Собрание, к-рое вскоре (9/VII) объявило себя Учредительным. — Королевский двор не примирился однако с создавшимся положением и готовился к перевороту, намеченному на 16/VII.
Уже после 23/VI Людовик XVI отдал тайный приказ усилить свою личную гвардию(1.288чел.), наемную швейцарскую гвардию (2.248) и полк французских гвардейцев (3.642) иностранными полками как более надежными (до 20 тыс.).
Вызванные войска начали прибывать, и атмосфера накалялась. Отставка Неккера (11/VII), предлагавшего королю итти на уступки, была воспринята как начало контрреволюционного переворота. 12/VII начались столкновения народа с войсками, были сожжены заставы, где взимались сборы с ввозимых в город продуктов (октруа). Народ вооружался, захватывая насильно оружие (в Доме инвалидов 32 тыс. ружей и пушки), продовольствие (52 повозки хлеба в монастыре Сец-Лазар). 14/VII массы из предместий, соединившись с гвардейцами, привезшими пушки, атаковали Бастилию, которая была не только тюрьмой, но и крепостью, имевшей гарнизон (110) и господствовавшей над Антуапским предместьем и подступами к Ратуше и центру города. После кровопролитной атаки, стоившей нападавшим 98 убитых и 73 раненых, Бастилия была взята.
Падение Бастилии, символа старого порядка, предотвратило разгон Учредительного собрания и было победой демократии вопреки либералам, но плодами победы народной революции воспользовалась буржуазия, закрепившая победу 14/VII организацией муниципалитета, мером которого был избран Бальи, и Национальной гвардии, командующим которой стал Лафайет. Людовик XVI вынужден был согласиться на удаление войск и возвращение Неккера. Непримиримые реакционеры (граф Артуа, принцы Бретейль, Полиньяк) бежали за границу. Взятие Бастилии было сигналом к восстанию крестьян, которые отказывались выполнять сеньериальные повинности, нападали на замки и сжигали документы о феодальных правах. «Великий страх» охватил всех собственников. Имущая буржуазия, связанная частично с землевладением, использовала созданную по образцу Парижа Национальную гвардию для защиты городов от «разбойников».
В заседании Учредительного собрания 3/VIII докладчик Соломон предложил подавить движение силой, указывая, что «собственность сделалась жертвой самого наглого грабежа и разбойничества, повсюду жгут замки, разрушают монастыри, налоги и сеньериальные права не уплачиваются более». В вечернем заседании 4/VIII докладчик избранной редакционной комиссии Тарже предлагал призвать бун 512
товщиков к уважению собственности до тех пор, пока Собрание не разрешит вопроса о феодальных правах в законодательном порядке.
Предложения пойти на уступки, установить налоговое равенство и отменить «без выкупа» • личные повинности (барщину, право «мертвой руки», баналитеты), сохранив выкуп реальных повинностей (чинша, шампараи пр.), исходили от аристократического меньшинства — виконта де Ноайля и герцога д’Эгильона, членов Бретонского клуба, понявших невозможность «спасти» феодальный порядок и желавших получить выкуп за земельные права. Либеральная легенда о «ночи чудес», когда будто бы «энтузиазм» толкнул привилегированных к «отречению» от своих прав (Карлейль), ночи, к-рая будто бы «вымела мусор феодальной системы» (Минье), давно развеяна. По признанию самих реакционеров, «силы не было в наших руках, мы решили поэтому обезоружить народ добротой» (Монлозье). Декреты 5—10/VIII, провозглашая в принципе ликвидацию феодального строя, отменяли без выкупа личные сеньериальные повинности, исключительные права на охоту, голубятни, разведение кроликов, упраздняли сеньориальную юрисдикцию и церковную десятину — но лишь после установления содержания духовенству — и уничтожали неравенство в отношении налогов и занятия должностей. Реальные земельные права подлежали выполнению до их выкупа на основании позднейшего законодательства. В тоже время Собрание предписало восстановить «порядок».
Августовские декреты не остановили волнений крестьян, к-рые поняли буквально провозглашение ликвидации феодальной системы и продолжали отказываться выполнять все сеньериальные повинности.
Дальше декрета 11/VIII и декларации прав человека и гражданина (см.), принятой 26/VIII, в своей программной деятельности либеральная буржуазия, пришедшая к власти при помощи народных низов, итти не хотела. Между тем, несмотря на хороший урожай 1789, Париж в сентябре снабжался плохо. Представители аристократии пытались вести в связи с этим контрреволюционную агитацию и натравить массы на Собрание. Последнее постановило (29/VIII) разрешить свободную торговлю хлебом внутри страны, но запретить вывоз его за границу. Дороговизна хлеба и кризис вызвали широкое стачечное движение, движение рабочих, портных, сапожников, плотников, парикмахеров, которые боролись против уменьшения реальной заработной платы, собирались на сходки и посылали в муниципалитет депутации с требованием повысить заработную плату и уменьшить цены на предметы первой необходимости. Чтобы прекратить волнения среди рабочих в созданных муниципалитетом «благотворительных мастерских» (земляные работы на Монмартре), где заработная плата составляла 20 су в день, муниципалитет решил (31/VIII) закрыть мастерские, в которых было занято 22 тыс. чел. и удалить «неуроженцев Парижа» из столицы. При дворе был выдвинут план бегства короля в Мец к войску маркиза Буйе; опять стягивались и готовились войска для разгона Нац. собрания. В Париже народные ораторы (Марат, Лусталло, Дантон) старались поднять массы и предлагали перевести короля и Собрание в Париж.
5 октября парижские женщины (6 тыс.), а с ними и мужчины отправились в поход на
