. В 17 в. появляются в Германии, Англии и скандинавских странах зачатки германской Ф. (Франциск Юний, Гике, Анри Магнуссон, Шоттелиус), к-рая окончательно оформилась в первой половине 19 века в трудах ученика Ф. А. Вольфа — К. Лахмана и его школы (М. Гаупт, К. Мюлленгоф и др.).
f Дифференциация отдельных наук начинает уже к середине 19 в. вызывать реакцию против универсалистских тенденций Ф., доходящую до утверждения полной ненужности Ф., к-рую призваны заменить отдельные частные науки.
Эта реакция идет с двух сторон: 1) из недр самой же классической филологии сначала в лице В. Рейца, а затем его ученика, знаменитого Г. Германа (1772—1848), к-рый определял задачи Ф. только как исследование и критику источников и резко выступил против т. н. реального направления (школы Волъфа, см.); 2) со стороны быстро развивающегося сравнительного языковедения (см.), методологические предпосылки которого (в первую очередь сам сравнительно-исторический метод) большинством классических филологов в их работах по греческому и латинскому языкам не принимались во внимание. В области новых филологий (романской, германской, славянской), а также в области индологии и иранистики (см.) сравнительно-историческое языкознание завоевало признание гораздо быстрее [ср. деятельность бр. Гримм, Дица, Добровского, Востокова (см.) и др.], и компромиссное разрешение спора между Ф. и частными науками было найдено в том, что например германская или славянская Ф. ограничили себя только древнейшими периодами в жизни соответствующих народов, предоставив более поздние периоды отдельным наукам (лингвистика, история литературы и т. д.). Это разрешение вопроса стоит в прямой связи с признанием и со стороны филологов теорий «праязыков», «пранародов», «прародин», толкуемых как исконные доисторические образования замкнутых языковых семей.
На использование Ф. в политических целях Энгельс указывал уже в 1855 в статье «Германия и панславизм»: «В Австрии, на глазах у Меттерниха, филология была использована панславистами для проповеди учения о славянском единстве и создания политической партии, очевидной целью которой было изменение положения всех национальностей в Австрии и превращение ее в великую славянскую империю» (Маркс и Энгельс, Сочинения, т. X, стр. 391—392).
Большое значение имело использование накопленного Ф. материала для античной археологии и истории античного искусства. Раскопки на территории Греции, Эгейских островов и Италии требовали непрерывного сопоставления с данными древних авторов, писавших о художественных памятниках (напр. Павсаний, Плиний Старший, Витрувий). Так напр., уже в 1821 в Пергаме была открыта статуя «Умирающего гладиатора», о постановке к-рой рассказывает Плиний. Это сотрудничество достигает апогея во второй половине 19 в. [ср. напр. совместную работу археолога Трея с филологами Кирхгофом (см.) и Пургольдом при раскопках в Олимпии, составивших эпоху в истории изучения античного искусства]. Под знаком синтеза археологии и Ф. началось и исследование древнейших памятников Греции и Малой Азии (поиски «гомеровского века», раскопки Шлимана и Дерпфельда), к-рое впоследствии вывело науку далеко за пределы «исторической» эпохи, открыв «доэллинскую Грецию», и расшатало традиционные построения начальной греческой истории. Путем сложной комбинаторной критики именно филологи установили авторство ряда художественных произведений (напр. фронтонных групп Герэона). Крупные для своего времени результаты дало сочетание работы филологов и археологов в изучении греческих колоний сев. Причерноморья. Для «новых» же Ф.. сыграла большую роль разработка «классическими» филологами данных античных авторов о германских, славянских и др. народах.
В теоретико-методологическом отношении Ф. к середине 19 века представляла собой следу 422
ющее построение. Изучение всех исторических памятников (как памятников письменности, так и памятников материальной культуры в широком смысле слова) распадается на две части: 1) критика (recensio), 2) интерпретация (герменевтика). Учение об интерпретации было разработано в трудах Ф. А. Волъфа (см.), Аста, Шлейермахера (см.) и А. Бёка и носило чисто идеалистический характер, отражая в своем развитии этапы немецкой идеалистической философии, а иногда (напр. у Шлейермахера) имело и мистический уклон. По словам Вольфа, «герменевтика — наука об определении значения выражающих знаков», причем он различает герменевтику историческую, • поэтическую, юридическую, теологическую и т. д.
Завершением методологического развития филологии в 19 веке является доктрина А. Бёка, углубленная затем Г. Узенером. Бёк различал четыре типа интерпретации памятника: 1) грамматическую, или литеральную, 2) индивидуальную, 3) историческую и 4) родовую, или генетическую (сМ. его «Энциклопедию и методологию филологических наук», посмертное изд. под ред. Братушека, 1877; русское изложение Аландского в «Киевских университетских известиях», 1878, № 8—12). Специфичность филологического знания Бёк видел в том, что оно есть «познание познанного» или «воспознание» (Wiedererkenntnis). Ф., по мнению Бёка, . весьма близка по своему характеру к философии, отличаясь от нее прежде всего тем, что философское знание первично, а филологическое — принципиально вторично: философия отправляется непосредственно от самой идеи, а Ф. — от случайного исторически данного ее выражения. Отсюда Бёк доходит до определения Ф. как «истории сознания», опирающейся, с одной стороны, на эмпирические данные различных исторических наук, а, с другой — на «теорию познания» (гносеологию).
Взаимоотношение Ф. и истории, еще неясное у Бёка, было детально развито и обосновано Узенером в его книге «Филология и историческая наука» (1882) с учетом позиций так наз. «культурно-исторического направления» (Буркхард, Л ампрехт). По мнению Узенера, «филолог — пионер исторической науки». В нач. 20 в. У. фон Виламовиц-Меллендорф (см.), крупнейший филолог предвоенного времени, утверждал, что «самым значительным достижением филологии в наше время является то, что она стала исторической наукой». Это идеалистическое построение Ф. как главенствующей науки для изучения общества ни в какой степени не может быть примирено даже с обычной для 19 и нач. 20 вв. позитивистической методологией истории; тем глубже его противоречие с диалектико-материалистическим пониманием исторического процесса. Поэтому эта концепция в новейшее время используется наиболее воинствующими представителями идеализма в исторической науке, являясь знаменем научной реакции.
В русле идеалистической герменевтики развились методологические построения В. Дильтея, бывшего прямым последователем Шлейермахера и всей его школы (ср. например «Введение в науки о духе» Ротакера, 1920).
Значительное влияние идей герменевтики сказалось в 20 в. в Германии именно у тех мыслителей, которые накануне открытой фашизации науки являлись наиболее яркими представителями кризиса и упадка буржуазной философии и социологии (Трбльч, Зиммель, Шпрангер, М. Шелер и др.).
Марксистско-ленинская историческая наука, подчеркивающая важность проблемы правиль14*
