критического гнета, проявлял также интерес к деревне («Народное гулянье во Всехсвятском», 1863; «Воскресенье в деревне», 1864; «Побирушки», 1864, и др.), но для изображения крестьянской жизни брал пригородные села, отмечая развращающее влияние капиталистического города на нравы и характер крестьян. Захватывающе осветил У. в серии очерков «Нравы Растеряевой улицы» темное горе обывателя провинциального города, жизнь и нравы «обглоданного разного мастерового народа» и ярко обрисовал на фоне социальной обстановки портрет героя первоначального накопления в лице мещанина Дрыкина. Любопытен и другой герой этих очерков — Прохор Порфирыч, — который, пользуясь состоянием «полоумства» растеряевцев, т. е. «тяги в кабак», жестоко их обирал. В очерке «Другая пора» (1865) Успенский сумел показать, какими путями создавался в те годы плебей-разночинец, как случилось, что сын чиновника Петруша «все больше и больше привыкал понимать мужицкие боли», как с годами «судьба незаметно развила в нем любовь к угнетенным труженикам». Переиздавая в 1866 очерки, написанные в 1862—63, У. переделывал их, удаляя описательно-бытовой колорит и вводя социально-публицистический элемент («Летний Сергий у Троицы» и др.).
Сближение по работе в «Отечественных записках» с Некрасовым, Салтыковым, Елисеевым, Михайловским и новая волна революционного движения к началу 70 — х гг. усилили в У. отрицательное отношение к самодержавно-полицейскому режиму. Антиправительственные ноты критики, звучавшие осторожно в первых очерках, теперь вырастают до размеров смелых памфлетов, направленных по адресу власти и ее представителей. В очерке «Будка» У. создал яркий сатирический образ Мымрецова с его девизом «тащить» и «не пущать» как символическое изображение бессмысленно-тупой власти в стране. В серии очерков «Разоренье» — «Наблюдения Михаила Ивановича» (1869) У. изобразил царство «прижимки над простым человеком», т. е. эксплоатацию мужика и рабочего в дореформенной России.
Весь строй страны, утверждает он устами героя очерков, зиждется на «ограблении» мужика.
В образе Черемухиных и Птицыных Успенский показал «огромный взяточный полип».
Разоблачителем этой деятельности купцов, чиновников, барина и др. писатель делает Михаила Ивановича, заводского рабочего, этого «Чацкого из рабочих», по меткому выражению Плеханова, выгнанного «за непокорство» с завода, на ропот к-рого заводчики смотрели как на «бунт».
У. большое внимание уделял настроениям интеллигенции разных кругов, показывая бесплодность ее усилий побороть косность провинциального захолустья, пустоту жизни, беспочвенность и невозможность найти «самостоятельную корку хлеба» (очерк «Разоренье»).
Собирательный образ интеллигентного неплательщика и его «незавидное, бедовое» положение обрисованы Успенским в ряде очерков этой поры.
У. обнажал и причины, породившие драму интеллигента, его духовный кризис: «Червоточина состояла, — писал У. в очерке,, На старом пепелище*4 (1876), — именно в оторванности от совокупности условий, в которых можно и должно жить русскому народу», т. е. в ото 344
рванности от народа и его правды. Мысль о спасительности народной правды для интеллигенции высказана была У. и в очерке «Неплательщики» (1876).
Подъем народнического движения с начала 70 — х гг., ожидание крестьянских восстаний, интерес к мужику — все это способствовало переходу У., начиная с середины 70 — х гг. («Злые новости», «Книжка чеков», «Из деревенского дневника»), к деревенской тематике. «Подлинная правда жизни, — говорит Успенский, — привлекла меня к источнику, т. е. к мужику» (Автобиография).
В 70 — х годах намечается сближение У. с народничеством как с более или менее определенной «системой воззрений» «крестьянской демократии в России» (Ленин). В этот период У. более близок к Н. К. Михайловскому, к-рый пытался в свою очередь влиять на писателя в духе народнических идей. Но У. не был народником в полном смысле этого слова, как утверждали либерально-народнические критики. Как художник он пошел в разрез с самыми основными заветами народничества, вскрывая его несостоятельные представления о действительности. В противовес Плеханову Ленин различал в народничестве две стороны: революционную, поскольку оно выступало против крепостничества и его пережитков, и реакционную, заключавшуюся в защите крестьянской общины, исключающей для России путь капиталистического развития. Плеханов в работу об У. не сумел понять и объяснить в творчестве писателя критических элементов в изображении деревни, ее классового расслоения, разрушения общины и т. п. взглядов, отличных от утопических воззрений народничества.
Ленин, высоко ценивший Успенского, сочувственно цитирует в своей статье «Что такое „друзья народа44...» характеристику У., данную одним из первых русских марксистов И. Гурвичем: «Глеб Успенский одиноко стоял со своим скептицизмом, отвечая иронической улыбкой на общую иллюзию. Со своим превосходным знанием крестьянства и со своим громадным артистическим талантом, проникавшим до самой сути явлений, он не мог не видеть, что индивидуализм сделался* основой экономических отношений не только между ростовщиком и должником, но между крестьянами вообще» (Ленин, Соч., т. I, стр. 158). Глубоко правдивый писатель-исследователь, прекрасно изучивший деревню, У. еще в очерках («Из деревенского дневника», 1877) своим реалистическим показом деревни обнажал несостоятельность народнического мировоззрения, его неверные представления о действительности. У. показал процесс разложения устоев деревенской жизни, в частности крестьянской общины, отмечая необеспеченность крестьян наделами, безработицу в деревне, непомерно высокие подати, появление крупных хищников, скупку и аренду земли мироедами и эксплоатацию земли в торгашеских целях (для экспорта хлеба). Успенский, в разрез с народническими взглядами, указывал на тягу мужика к собственности.
Вопреки народническим взглядам Успенский убедительно показал, что община рождала безземельных Федек, обрекая их на конокрадство (очерк «Федька-конокрад»), не спасала от нищеты (очерк «„Четверть44 лошади») и нравственного унижения — порки за неуплату
