го стать его библиотекарем в г. Вольфенбютель. Здесь Л. провел самые мучительные годы своей жизни в постоянной борьбе с мелочной тиранией меценатствующего князька. Здесь же он и умер в 1781.
Историческое значение литературной деятельности Л. чрезвычайно велико. Для своего времени он был не просто писателем и критиком, а вождем, учителем всех лучших людей нем. бюргерства 18 века. Главным содержанием деятельности Л. была борьба с обветшалым феодальным мировоззрением. Нет такой отрасли образования, которую бы не затронул Л. и О к-рой не сказал бы нового революционного слова. Главные заслуги Л. заключаются в его философских и особенно литературно-критических и драматич. сочинениях. В своих философских сочинениях Л. расправляется с поповским идеализмом, с церковью, с религиозным изуверством. Он защищает права разума и науки против вмешательства религии, свободу совести, веротерпимость — эти боевые требования революционной буржуазии. Особенно много сделала для умственного прогресса Германии его знаменитая полемика с попом-доносчиком Геце («Анти-Геце», 1771), навсегда обеспечившая Л. почетное место в ряду революционных мыслителей.
В борьбе с церковниками и теологами Л. оттачивает основы своего мировоззрения. От первоначального юношеского деизма он эволюционирует к материализму, но все же не преодолевает идеалистич. моментов, оказавших известное влияние на его творчество («Разговор с Якоби», 1780). Это объясняется, с одной стороны, общей незрелостью и слабостью буржуазного освободительного движения в Германии, с другой — метафизич. характером самого просветительского материализма (см. Энциклопедисты), Попытки Л. преодолеть метафизич. характер мировоззрения остались незавершенными, но в его произведениях есть ряд гениальных догадок о теории развития («Мысли о воспитании рода человеческого»).
Собственно-литературная и теоретич. деятельность Л., на к-рой гл. обр. и основывается его историч. значение, является, наряду с соответствующими работами Дидро (см.), высшим достижением эстетической мысли Просвещения. Основная цель Л. — борьба с феодально-дворянской идеологией. Уже в первых своих критич. статьях Л. клеймит раболепные нравы, холопский быт тогдашних нем. литераторов, нападает на пресмыкание перед знатью и ее вкусами («Рецензия на стихи Готшеда», 1751; «Vademecum для г. пастора Ланге», 1754). В «Лаокооне» (1766) и «Гамбургской драматургии» (1767—1768) он переходит уже к теоретич. критике эстетики классицизма 17 в., к критике господствовавших тогда в искусстве и драматургии Корнеля и Расина (см.); Л. первый из просветителей опроверг притязания классицизма на всеобщее, непререкаемое значение, доказывая, что классицизм далек от правды, от жизни народа, что его идеи и художественные особенности связаны с интересами дворянства. Этим Л. расчистил дорогу свободному развитию революционной реалистич. литературе, теоретич. принципы к-рой он формулирует с большой глубиной и ясностью. По мнению Л., основное назначение искусства — служить борьбе за освобождение человечества от неразумного, варварского сословного строя. Искусство должно не только обличать этот строй, но и показывать путь к будущему, воспитывать из людей, искалеченных, испорченных веками гнета, людей разумных, добродетельных, справедливых, достойных быть гражданами грядущего идеального общества. Защищая эти боевые лозунги искусства революционной демократии, Л. энергично борется против превращения их в проповедь субъективизма, ложной идеализации, голой тенденции, от чего были не свободны многие просветители. Тенденция, к-рая расходится с действительностью, ложна, антихудожественна. Л., жестоко высмеивал широко распространенные тогда в буржуазной литературе сентиментальные романы и драмы, где герои были сплошным олицетворением добродетели. Основное условие искусства — верность действительности. Чтобы быть доступным всему народу, искусство должно изображать то, что интересно всему народу. Эту мысль Л. направляет и против классицизма, замкнувшегося в рамках дворянской жизни, и против «домашних» тенденций в буржуазной литературе, ограничивавшихся изображением быта и семейных дел среднего буржуа, мещанина. Таким образом, понимание правдивости у Л. тесно связано с общим демократич. революционным духом его эстетики. Отыскивая типические черты происходящего, отделяя главное от второстепенного, искусство превращает хаотические, жизненные наблюдения в стройное, организованное целое. Искусство показывает, какой может быть действительность, т. е. создает ее идеальный образ. Прекрасное — это внутренняя закономерность всего существующего, к-рую художник сделал доступной глазу, уху, силе воображения. Таким образом, должное и действительное, идеальное и реальное, прекрасное и истинное в искусстве, по Л., неминуемо должно совпадать друг с другом. Однако совпадение это происходит только в идеальном, а не в действительном, конкретном плане. Это ясно сказывается в учении Л. о видах искусства. Искусства изобразительные — живопись, скульптура — благодаря особенностям их технич. средств могут изображать мир только так, как он представляется нашим органам чувств, «внешнему зрению», т. е. как совокупность тел, предметов. В силу этого изобразительные искусства ограничены в своих возможностях, статичны. Им доступно только устоявшееся, застывшее, лишенное своеобразия. Поэтому в живописи типическое исключает индивидуальное, идеал — жизненность, красота — характерное, гармония — противоречия. Гораздо более полно и всесторонне постигается мир в поэзии. Только в поэзии сливаются единство и многообразие, гармония включает дисгармоническое, красота — некрасивое. Это происходит потому, что поэзия возвышается над ограниченным «телесным зрением», к-рому мир представляется мертвой, косной, хаотической материей, и пользуется зрением «внутренним», постигающим мир как деятельность нематериального начала, как живое органич. целое. Иначе говоря, материализм эстетики Л. носит еще метафизич. характер, моменты диалектики выступают в идеалистич. форме. Здесь обнаруживается тесная связь эстетики Л. с его философскими взглядами.
Это основное противоречие в эстетике Л. является следствием общего противоречия его просветительского мировоззрения. Осуществление общественных идеалов революционеров 18 в. означало лишь осуществление буржуазного общества, т. е. новой формы классового
