море, затруднявшего торговые сношения с Египтом, а через него с Индией; утрата венецианцами б. ч. их опорных пунктов на Леванте — все это подготовило окончательный удар, нанесенный итал. восточной торговле великими географическими открытиями во второй половине 15 в. и первой половине 16 в., перемещением мировых торговых путей на берега Атлантического океана, появлением у итальянцев с начала 16 в. сильных конкурентов в лице новых торговых наций — голландцев и англичан. В тесной связи с этими явлениями стоит отмеченный уже Марксом факт «вытеснения» рабочих «массами... из городов в деревню» (Маркс, Капитал, т. I, 8 изд., 1935, стр. 575, см. подстрочи, примеч.), т. е. сокращения, а местами и исчезновения ранне-капиталистических форм производства. Во Флоренции знаменитый суконный цех (Arte della lana), насчитывавший в 1529 150 предприятий, в 1537 охватывал только 63, а цифра его оборотов уменьшилась с 2 млн. дукатов в 1575 до 50 тыс. в 1620. В Милане из 70 суконных мануфактур в 1580 к 1616 оставалось только 15. В Кремоне из 1.300 купцов, числившихся в 1611, через 35 лет оставалось всего 40. Во всех городах наблюдается резкое сокращение числа цехов, причем наряду с мелкими исчезают и крупные капиталистические цехи (напр., цехи Калимала и менял во Флоренции). Параллельно с упадком городского хозяйства регрессирует и с. — х. экономика. Процесс развития капиталистических ферм приостанавливается и начинается «неслыханный расцвет мелкой земледельческой культуры, организованной по типу садоводства» (Марк с, Капитал, т. I, 8 изд., 1935, стр. 575, см. подстрочи, примёч.). Еще недостаточно и далеко не повсеместно затронутые огораживаниями формы общинного землепользования, равно как и сохранившиеся в деревне элементы феодальной эксплоатации испольщиков и вечно-наследственных арендаторов оказались теперь надолго законсервированными и даже усилившимися. В общественной жизни все эти явления нашли свое отражение в утрате верхушкой городской буржуазии ее специфических черт носителя торгово-денежного капитала и постепенном ее превращении в новое придворное и поместное дворянство. Испанское владычество с его политикой защиты сословных дворянских интересов, искусственного насаждения дворянства путем раздач и продаж титулов, чинов и придворных должностей сильнейшим образом содействовало феодализации всей общественной жизни И. Испанцы поощряли местнические споры в среде итал. знати, развитие у нее узко кастовой замкнутости, что, в связи с внедрением в жизнь высшего общества натянутого испан. этикета и ханжества, создало совершенно новый тип господствующей верхушки, резко отличный от блестящего, непринужденно веселого, откровенно распущенного и буржуазного по составу придворного общества Кватроченто.
Окончательная победа феодально-аристократической реакции в экономической и общественно-политической жизни И., связанная с утверждением испан. гегемонии, вызвала со стороны народных масс и части буржуазии сильную оппозицию, выразившуюся в организации многочисленных заговоров и восстаний против испанцев, в необычайном развитии бандитизма, в. возрождении средневековых еретических сект, в распространении занесенного изГермании и Швейцарии анабаптизма и реформационных учений. В Лукке купеческий сын Пьетро Фатинелли неудачно пытался провозгласить «народную синьорию» (1543), а три года спустя попытку восстания в более широком масштабе сделал Франческо Бурламакки, воодушевленный стремлением восстановить купеческие республики в Тоскане. В Генуе, где власть находилась в руках испан. ставленника адмирала Андреа Дориа, между 1543 и 1548 было организовано четыре заговора, из к-рых наибольшую известность приобрел заговор Фиеско. В Неаполе в 1547 вспыхнуло с трудом подавленное народное восстание, ближайшим поводом к к-рому послужило введение испан. инквизиции. В 1599 знаменитый Томмазо Кампанелла (см.) возглавил обширный заговор против испанского владычества в Калабрии. Еще более опасный для властей характер, чем эти быстро подавляемые заговоры, имели реформационно-еретические движения, охватывавшие местами широкие массы крестьянства и городского плебса. В сев. — вост, провинциях И. около середины 15 в. быстро распространилась старая вальденская ересь с анабаптистской окраской и смутными коммунистическими тенденциями. В Болонье, Флоренции, Венеции, Падуе, Виченце возникли к тому же времени очаги протестантского (лютеранского и кальвинистского) движения; кальвинистские проповедники находили себе приют и покровительство даже при дворе феррарской герцогини Ренаты Французской. Видные гуманисты в Лукке, Модене, Сиене и многих других центрах выступили со своими учениями рационалистического, пантеистического или мистического характера (Вальдес и его ученики, Лелий, Фауст Социн, позже Джордано Бруно). Энергичную борьбу против всех этих разнообразных проявлений общественной оппозиции начала вести католическая церковь в тесном союзе с испанцами. Тридентский собор (см.) (1545—63) своими работами по укреплению церковной дисциплины и догматики стимулировал организацию контрреформации в И. Преобразование инквизиции по испан. образцу с предоставлением ей почти неограниченных полномочий в преследовании ересей (1542), создание ряда новых монашеских орденов — театинцев, барнабитов, ораторианцев и особенно иезуитов (см.), введение строжайшей цензуры и опубликование индексов запрещенных книг (первый индекс 1557) — таковы были основные мероприятия, обеспечившие успех католической реакции в И. Искоренение ересей, крестьянского «бандитизма» и даже умеренной бурж. оппозиции производилось террористическими методами. Папа Сикст V за 1585—90 казнил в одном лишь Риме 5 тыс.
«бандитов». На севере, в альпийских долинах, и на юге, в Калабрии, испан. войсками были безжалостно уничтожены все вальденские села, а их население подверглось зверскому избиению. Видные деятели итал. реформации и свободные мыслители (Карнезекки, Палеарио, Бруно), попадавшие в руки инквизиции, немедленно отправлялись на костер либо, в лучшем случае, отделывались пытками и пожизненным заключением. Реакция не пощадила и мертвых: Маккиавелли лет через 40 после смерти был сожжен иезуитами in effigie. Плачевная судьба ученого Галилея, поэтов Торквато Тассо и Гварини, как будто приспособившихся к новым условиям, обнаружила пол-
