. той. Соответственно своим более длинным срокам выхода Ж. не содержит новостей дня и составляется гл. обр. из длинных статей, собранных в виде книжек или тетрадей б. или м. значительной толщины и различного формата — большего для еженедельников, меньшего для ежемесячников. Благодаря б. или м. длительным срокам выхода содержание Ж. носит более углубленный и часто «академический» характер не только в тфс случаях, когда они трактуют о проблемах философской, общественно-политической, литературно-критической и научной мысли, но даже и тогда, когда затрагивают темы злободневного характера. Понятно, что в таком виде журналы имели наибольшее распространение, в исторические эпохи со сравнительно замедленным темпом жизни и должны были терять свое значение с ускорением этого темпа, когда заострение злободневности повелительно требовало более быстрых откликов со стороны печати. Поскольку «темп жизни», вообще говоря, определяется, помимо отдельных событий, широтой и напряженностью классовой борьбы, можно сказать, что в периоды больших социальных сдвигов Ж. отходят на второй план, уступая место газетам, прокламациям, сатирическим листкам и т. д.
Возникнув в недрах феодализма, Ж. лишь по мере приближения эпохи буржуазных революций впервые стали играть б. или м. значительную роль в; общественной жизни.
Явившись главным орудием идейной подготовки этих революций, Ж. получают неслыханное до сих пор распространение в Англии (конец 17 в.), Франции (18 . в.), России (19 в.) и др. странах. Однако уже в самом начале революций, когда на историческую сцену выступают широкие массы и классовая борьба принимает исключительно резкие и обнаженные формы, Ж. не поспевают за быстрым развертыванием событий, теряют свое былое значение и под влиянием этого сильно изменяют свой внутренний и внешний облик. Исключение тут составляют сатирические листки и Ж., к-рые, как по своему содержанию, так и подходу к затрагиваемым проблемам, приближаются скорее к. газете, чем к «толстому» Ж.
Приход буржуазии к власти и обнаружившаяся в это время борьба между ее слоями (мелкая, крупная промышленная, торговая, финансовая с их подразделениями) значительному подъему общественного значения Ж. не способствовали. С‘дальнейшим укреплением господства буржуазии и с утратой ее былых прогрессивных черт Ж. за немногими исключениями в каждой стране теряют определенную физиономию, превращаются все чаще в простые сборники или альманахи, раздробляются на множество специальностей крупных и мелких, интересующих лишь узкий круг читателей из профессионального или ученого мира. С возникновением финансового капитала, проникновением его в периодическую печать и образованием огромных газетных и журнальных трестов, связанных с банками и крупными торгово — промышленными фирмами и объединениями, Ж. превращаются частью в простое орудие наживы на основе интеллектуальной эксплоатации и интеллектуального от/пления широких и широ ьчайших, масс мелкой буржуазии и рабочего класса. Подавляющая масса буржуазных Ж. отличается вульгарным, патриотическим, сенсационным содержанием и является орудием воспитания тех же масс в духе империализма, шовинизма, милитаризма, а в последнее время и фашизма. В море пышно разукрашенных, технически превосходных и расходящихся в миллионных тиражах изданий этого сорта бессильно тонут толстые Ж. старого типа.
Русская дооктябрьская журналистика проходила те же этапы. . И в царской России «восхождение» буржуазии сопровождалось ростом Ж., к-рые к 60-м гг. стали играть большую роль в общественной жизни. Ж. в. России имели еще большее, чем в западноевропейских странах, значение благодаря отсутствию других форм выражения общественно-политической мысли и благоприобретенной способности проводить в литературной критике, художественной литературе и даже в совершенно, повидимости, отдаленных областях науки политические и социальные идеи, направленные против самодержавия и крепостничества. В течение нескольких десятилетий русский Ж. был главной платформой, с к-ррй велась борьба между классами и их партиями, пока революция 1905 не низвела русский Ж. с высоты его идейного влияния, выдвинув на его место ежедневную газету. В 20 в. журналистика России стала быстро и заметно хиреть, ее общественно-политическая физиономия начала терять свою выразительность.
К этому времени начинается расцвет возникших еще в конце 19 в. «надпартийных», мещанских, семейных, авантюрных, юношеских и др. Ж., к-рые так же, как их собратья в более развитых капиталистич. странах, стали орудием отупления масс, их милитаризации, а заодно и благодарным ио точником обогащения для крупных издательских фирм и связанных с ними банков и торгово-промышленных предприятий.
Октябрьская революция навсегда прервала дальнейшее «развитие» подобной журналистики. Борющийся революционный пролетариат не мог сразу развить Ж. в больших размерах как потому, что он первоначально не располагал необходимыми для этого средствами, так и . потому, что в своей каждодневной борьбе, в к-рую вовлекались широчайшие трудящиеся массы, он нуждался в более легком орудии газетного типа. Нужда в последнем была у него настолько остра, что, даже ставя издания недельного или даже месячного типа, он придавал им характер не столько Ж., сколько газеты, вводя в них информацию, хронику и передовые статьи.
Тем не менее пролетариат имел свои Ж., не столь толстые, но подлинно научные, далеко превосходившие буржуазные журналы в серьезности и содержательности.
Английские чартисты (О’Коннор и др.) и даже их предшественники, глашатаи утопического социализма, имели свои Ж.; имели их также французские сен-симонисты, фурьеристы и т. д. История современных пролетарских научно-сопиалистических периодических изданий начинается блестящими образцами революционных Ж. и газет Маркса и Энгельса. По их следам пошла международная с. — д-тия, к-рая однако уже
