покуда анатомия и физиология их оставались неизвестными, этих Ж. по чисто внешнему признаку (неподвижность, прикрепленность к месту) относили к растениям, что сказалось и на присвоенных нек-рым из них названиях (морские лилии, морские огурцы, морские анемоны и т. п.). Уоттон, Геснер, Альдрованди, Линней и др., усмотревшие в них и признаки, характерные для Ж., рассматривали их как организмы «переходные» от растений к Ж. (Zoophyta — животнорастения). Но лишь во второй половине 18 в. они были окончательно определены как Ж.
В наст, время в биологии считается бесспорным, что строгой грани между растением и животным провести невозможно. Все основные проявления жизни — питание, метаболизм, рост, размножение, подвижность, реакции на раздражения («чувствительность») и т. д. — свойственны как животным, так и растениям. Если подавляющее большинство растений неподвижно, прикреплено к месту своего обитания, то существуют, как уже было указано, и очень многие Ж., которые в этом отношении вполне подобны растениям.
С другой стороны, и очень многие растения (водоросли, бактерии) ведут свободно-подвижный образ жизни. Точно ‘гак же и раздражимость не является исключительным свойством животных. Различного рода движениями своих листьев, стеблей, корней, тычинок растения реагируют на раздражения, производимые на них разнообразными факторами окружающей среды (светом, температурой, влажностью, прикосновениями, тяжестью и др.). Т. о. ни один из тех двух основных признаков — подвижность и раздражимость, к-рые в течение очень долгого времени считались основным отличием животного мира (отсюда и старинное их название — «анимальные», т. е. животные признаки) от растительного, не дают в действительности возможности строго разграничить эти два мира, и разграничение это становится тем более затруднительным, чем с более просто организованными группами Ж. и растений мы имеем дело. Большое число простейших (одноклеточных) организмов уже нельзя без натяжки относить к Ж. или к растениям (Геккель предложил поэтому выделить всех простейших в особое «царство» протистов).
Невозможность выделения признаков, строго разграничивающих оба отдела органического мира, не уничтожает однако своеобразия, специфичности каждого из них.
Подвижность, одинаково свойственная низшим представителям как Ж., так и растений, становится преимущественным признаком большинства Ж. и связана с развитием у них сложной системы органов движения — периферических мышц и дифференцирующихся на дальнейших ступенях развития конечностей. Точно так же раздражимость у Ж., в отличие от растений, уже на довольно низких ступенях развития (у кишечнополостных) становится функцией особой системы проводников раздражения — нервной системы, совершенно отсутствующей у растений, у к-рых раздражение передается через особые раздражимые вещества (Reizstoffe) без наличия особых проводников.
Своеобразный характер питания, резко отличающий гл. обр. зеленые растения от жи 382
вотных, также приводит к специфическим отличиям, получающим выражение во всем строении и деятельности• животного тела.
Растения питаются неорганическими веществами, получая их из окружающей среды в газообразном или растворенном виде и синтезируя из них органические4 вещества своего тела (однако ни грибы ни насекомоядные растения не вполне подходят под это определение, так как по крайней мере часть своей пищи получают в виде органических соединений). В противоположность этому Ж., как известно, питаются другими организмами — растениями или Ж., — они следовательно в подавляющем большинстве случаев питаются гл. образом органической пищей, к-рая затем внутри их тела подвергаетсй распаду на более простые органические же соединения. Это создает своеобразие Ж. в двух отношениях: 1) биохимическом — питание животных представляет процесс окисления органических соединений, полученных в результате распада принятой органической пищи, в то время как питание растений представляет противоположный процесс раскисления, восстановления; 2) морфологическом — необходимость заглатывать и переваривать твердую пищу обусловливает наличие у Ж. сложной пищеварительной системы, а необходимость удалять из организма достаточно сложные по своему химич. строению продукты отброса — наличие особой выделительной системы. Однако и у животных в тех случаях, когда создается возможность питаться постоянно не твердой, а жидкой, б.‘или м. подготовленной для переваривания, органической пищей> как это имеет место у многих внутренних паразитов, они в порядке вторичного упрощения лишаются своих пищеварительных органов и всасывают пищу поверхностью своего тела, как растение, а в нек-рых случаях (саккулина) даже образуют систему особых предназначенных для этого выростов..
Рассмотренная противоположность в характере питания Ж. и растений основывается еще на одном морфологическом различии, отличающем большинство Ж. от большинства растений: растительные клетки одеты прочной целлюлозной оболочкой, через к-рую могут проникать только растворенные вещества; наоборот, животные клетки в большинстве имеют лишь протоплазматическую оболочку — особо дифференцированный наружный слой протоплазмы, позволяющий легко обволакивать и включать внутрь тела клетки твердые частицы. Однако и это различие в характере клеток растений и Ж. является далеко не абсолютным, и именно поэтому ботаник Унгер, наблюдая впервые в середине 19 в. образование зооспор — подвижных, лишенных оболочки протопластов — у зеленых водорослей, решил, что он присутствует при «превращении растения в животное».
Т. о. мир Ж., не отграничиваясь резко от мира растений, обладает все же известной суммой общих признаков, определяющих его специфичность, к-рая однако, как и специфичность растений, проявляется в величайшем многообразии. Число различных видов Ж., в настоящее время населяющих землю, превышает 600 тыс., а вымерших видов Ж., живших в прежние геологические эпохи, известно свыше 100 т. Последнее число пред-
