ГУБМАЙЕР (Hubmaier), Бальтазар, проповедник анабаптизма и участник Великой крестьянской войны 16 в. Профессор богословия в Инголыптате. С 1522 — последователь Лютера, потом Цвингли; с последним вскоре разошелся по вопросу о крещении младенцев (к-рое называл «простой детской ванной») и примкнул к анабаптистам цюрихской группы. В 1525 — идейный вдохновитель умеренных элементов крестьянского восстания, объединенных на платформе «12 — ти статей», авторство которых приписывалось ему. При подавлении восстания бежал в Цюрих, где арестован приказом Цвингли и ради спасения жизни отрекся от анабаптизма. Выйдя на волю, стал вновь проповедывать анабаптизм в Аугсбурге, затем в Никольсбурге, при дворе принявшего анабаптизм феодала князя фон Лихтенштейна.
В дни раскола среди никольсбургских анабаптистов стал во главе умеренных и резко напал на анархо-коммунистическое течение Ганса Гута, отстаивая необходимость государственных властей и собственности и призывая князя принять меры против крайних.
Арестованный австр. властями, думал спастись новым отречением, но неудачно. В 1528 сожжен в Вене. Многочисленные сочинения Г. (проповеди, богословские трактаты, полемика), очень популярные в свое время, оригинальностью не отличаются, но типичны для настроений умеренных групп городской демократии эпохи Реформации.
Лит.: Каутский К., Предшественники но вейшего социализма, 2 тт., 4 изд., М., 1924; SасhssеС., В. Hubmaier als Theologe, В., 1914.
ГУБНОЕ УПРАВЛЕНИЕ, местное самоуп равление в Московском государстве, ведавшее уголовной полицией и судом по важнейшим уголовным делам, возникшее в 30 — х гг.
16 в. в связи с выступлением на смену княжеско-феодальной знати нового общественного слоя — служилых людей (дворянства).
В эпоху боярского правления за малолетством царя Ивана IV вместе с общим хаосом во внутреннем управлении особенно участились грабежи и разбои. Местные власти — кормленщики (наместники), к-рым были подсудны уголовные дела и для к-рых судебные пошлины составляли важную статью доходов, не заинтересованные поэтому в сокращении преступлений, боролись с ними крайне слабо, что вызвало ряд челобитных центральному правительству от жителей, просивших позволить им самим преследовать разбойников. Боярское правительство, бессильное что-либо предпринять для охранения общественной безопасности, было вынуждено согласиться с местными требованиями и особыми «губными» грамотами предоставляло жителям той или иной местности право отыскивать и судить «лихих людей» (разбойников) помимо суда наместников. G точностью установить время возникновения Г. у. не представляется возможным. Древнейшая (но не первая) из сохранившихся губных грамот (Белозерская) относится к 1539. Первоначально Г. у. не было повсеместным, ограничиваясь областями, жители к-рых подавали о том челобитные; в сев. областях, где не было служилого класса, Г. у. появляется во второй половине 16 века вместе с зем 746
скими учреждениями. Та или иная область (или уезд или волость), получившая губную грамоту, образовывала собою губу, судебный округ; иногда губы устанавливались в частных вотчинах (например Троицкого или Кирилло-Белозерского монастырей). Во главе Г. у. стоял губной староста (если губа была значительных размеров, то два или несколько), избиравшийся всеми классами населения, но обязательно из дворян или детей боярских, притом грамотный (в частных вотчинах губной староста назначался владельцем из своих приказчиков). Губной староста получал утверждение из Москвы (если среди местных людей не находилось подходящего кандидата, то губной староста прямо назначался правительством). Делопроизводством Г. у. заведывал выборный секретарь — губной дьяк; в помощь губному старосте выбиралось 4—5 губных целовальников (присяжных). Все эти выборные лица в совокупности составляли губную избу. Для «сыска» (отыскания преступника, что и составляло сущность губного процесса) губной староста периодически собирал жителей губы (крестьяне посылали сюда выборных, а для всех остальных личное присутствие было обязательным) и производил «повальный обыск»: присутствующие («обыскные люди») должны были указать «лихих людей» в данной местности. Давая при этом отрицательный ответ, они принимали тем самым на себя ответственность за будущие случаи разбоя и душегубства. С другой стороны, «обыскные люди» могли указать на «лихого человека» по одному лишь подозрению. В таких случаях оговоренного сажали в тюрьму «на смерть», т. е. пожизненно; при малейших уликах его подвергали пытке, а если с пытки он винился, то или били кнутом или предавали смертной казни. В отличие от наместничьего суда, в к-ром дела возникали в порядке частного обвинения и в к-ром существовал состязательный процесс, в губном суде для начала дела необходимы были три повода: 1) поимка на месте преступления с поличным, 2) оговор на повальном обыске («лихованный оговор») и 3) «язычная молвка» — дурные слухи о подозреваемом среди соседей; борьбы сторон в губном суде не было, и весь суд состоял в следствии, допросе обыскных людей и самого преступника; после этого постановлялся приговор — «кому что поведется». С течением времени ведомство Г. у. расширяется: ему становятся подсудны дела о воровстве («татьба»), поджогах, о непослушании детей родителям и т. д., и т. о. Г. у. становится главным блюстителем общественного порядка в пределах губы.
Вместе с этим изменяется и отношение к нему со стороны местного населения. По сообщению летописцев, Г. у. вначале было весьма популярно среди населения как орган борьбы с произволом наместников; позднее оно становится тяжелой повинностью, связанной с двойной ответственностью за своих выборных людей (перед правительством) и друг за друга (перед губными властями). С введением земских учреждений Г. у. иногда поглощалось ими, но чаще существовало отдельно от них. Правительство старалось использовать Г. у. в целях чисто администра-
