ГРУЗИНСКИЙ язык
менно внесение их в грузинские массы. Однако дело с Г. я. в наши дни обстоит сложнее. Советская Грузия представляет живой лингвистический музей. Ряд языков самой Грузии представляет революционные сдвиги в развитии ее общественности и культуры, зависящие не столько от эволюции во времени одних и тех же творческих сил, сколько от смены социального состава активных слоев общественности, оставивших в наследие свои т. н. племенные названия в устах различных народов, как наименования грузин: ивер, сомех, месх (мех), гурдж, георгиец (франц. G6orgien, нем. Georgier) и др.
Не бесследно исчез язык иберов или Иверов, в стране более известных в свое время под названием сомехов (so + me-q<-nio + mer-q), восходящим к названию сумеров или шумеров и поныне сохранившимся в устах одних грузин, но уже как наименование исключительно армян. Иберский (он же кимерский, шумерский, сомехский и др.) язык — первый литературный язык Грузии, язык ее начальных христианских общин, отнюдь не национального, а международного состава.
Прослеживание средствами яфетической теории одноэлементных слов, примитивов, как например племенное название her или ег, позволяет судить о возникновении Г. я., поскольку это вклад конечно не населения области Нег-е^, а осевшей в ней социальной группировки, господствовавшего слоя ег; это же слово ег, ныне означая у грузин «нацию», в древнелитературном обозначало и «воинство», собственно «дружину», вожди к-рой — эриставы (ens-^avn-i, «главы эров», «дружиноначальники») — выступают как феодалы в древний период грузинской истории, да и значительно раньше у ванских халдов в Армении, где тот же термин звучал ir-ta. Это по значению синоним арм. — нахарара (naha-rar), также «феодала». Благодаря таким простым по составу терминам прослеживается средствами одного Г. я. действительно примитивный социальный строй, матриархальный, с соответственным примитивным строем речи, переживания к-рого дают себя знать даже в нынешних особенностях Г. я., как напр. в необходимости ставить на первом месте ‘мать’, ‘сестру’, ‘жену’, ‘дочь’, когда приходится называть: отца с матерью, брата с сестрой, мужа с женой или сына с дочерью.
И потому, если историк Грузии начинает свой анализ, статически правильный, с термина mama-saqhs-i «отец дома», «хозяин», «господин», как памятника древнейшей известной по письменным источникам эпохи, то для истории Г. я., его т. н. до-историй, т. е. забытого исторического развития j с точки зрения яфетидологии приходится учитывать не только параллельное существование и dia-sa^lis-i «мать дома», «хозяйка», «госпожа», но и тот факт, что термины родства — «брат», «муж» — представляют построения, идущие еще от основных понятий с мировоззрением матриархального строя, так, напр. d-ma «брат» (осн. da-ma), буквально «сестра (сa, — da) мужчина» (та, таг) и т. п.
Такое построение древнее даже абхазского с. э. т. хтх.го, где, наоборот, ‘сестра’ представляет производное от брата’, буквально означая ‘брат-женщина’ и тем вскрывая наличие в эпоху возникновения этого слова уже мировоззрения патриархального строя.
В эпохи сложения конкретного Г. я. и его истории мы орудуем уже с более сложными терминами и их многозначимостью. Соотношение племенных названий tar 4 — ma — 3 с so + me-q (вместо ши + mer-q) и i-ber (ki-mer) — это соотношение разновидностей трех лингвистически дифференцированных социальных группировок по фонетической классификации их языка — свистящей с аканием tar + ma-^, тотема сарматов, шипящей с оканием или уканием so + me — 4 (ши-mer), спирантной с эканием и иканием i-ber (ki-mer), откуда следует, что и язык иберский, переживший в Г. древнелитературном языке, отнюдь не был примитивом, а скрещением спирантного с шипящим, типа сванского языка.
Смена иберского языка грузинским — это вопрос смены не народа, а господствующего кимерского слоя скифским, у грузин сохранившимся в основе их национального названия qar^-vel, именно qar-З, в произношении шипящей группы qor-^u и спирантной с эканием *qer-^u, первично qer-Su, что пережило в топонимике (напр. Хертвис), а также и в жилищных терминах, ибо племенное название, оно же некогда тотем, в разрезе космического мировоззрения означало ‘небо’, а в связи с этим и «дом», равно «верх», «кров», «кровля» и потому разновидности нашего qer-^u означают у грузин er-do «кровлю», «террасу», у армян нар.
er + di-k «кровля», древнелитератур. er-d (род. er + do-y) «слуховое окно», собственно «часть верха», а культово — ег 4 — d — п — ul ‘клясться’.
Грузинская же разновидность qarS, в полном виде qarSl — перерождение *qarSn с архетипом *qar^in, племенное название, на самом деле первично являлась наименованием лишь производственно-социальной группировки с соответственным тотемом, как и его разновидность «халдин» и «хал-ди», в 9—7 вв. до хр. э. наименование халдов Вана, впоследствии армянск. области и в то же время их бога, великого Халда, бога солнца, мифологически бога солнца-коня, каковым являлся в соответственные эпохи и чтимый по сей день у грузин-христиан прямой его потомок «хат» из (Jal-t, означающий в христианизованной общественности Грузии как икону, так и вообще образ, рисунок (отсюда производный от него глагол qat-va рисовать), а в народных слоях некоторых горских районов (напр. у хевсуров) пережиточно — святыню-, святилище.
В языке, отличаемом данным названием любой разновидности, имеем классовую звуковую речь халдской или картской социальной группировки, сменившей иберскую также классовую речь.
Живую общественную речь подлинных средневековых халдов или картвелов представляет древнелитературный мертвый уже язык, на к-ром сохранилась вся древняя грузинская письменность; прежде всего 20
