выдачи, над выданным ему преступником ограничивается принципом специализации, который встречается в двух значениях. Согласно принципу специализации в узком смысле, преследовать можно только за то деяние, в виду совершения к-рого была разрешена выдача; согласно принципу специализации в широком смысле, — и за любое другое деяние, вследствие которого по требованию должна была бы произойти выдача. Эта защита ни в коем случае не распространяется на преступления, совершенные после выдачи; выданный теряет эту защиту и в том случае, если он не использует в течение определен, срока предоставляемого ему права покинуть после отбытия наказания требовавшее его выдачи государство.
Кроме мелких проступков, не влекут за собою выдачи и преступления определенных категорий, как-то: воинские, часто должностные, в особенности же политические, которые имеются в виду в первую очередь, когда говорят о праве убежища. Теория различает абсолютные политические правонарушения, которые непосредственно направлены против государственного порядка (государственная измена), и относительные политические правонарушения, которые по своему объективному составу могли бы быть и уголовными преступлениями. В различных законах и договорах даются различные определения, которые, выходя за пределы абсолютных политических правонарушений, отказываются, однако, признать, чтобы уже одной наличности политического мотива в деянии было достаточно для квалификации последнего как политического преступления и, следовательно, отказа в выдаче.
Колеблется поэтому и практика. Венгрия отказала Германии в выдаче убийц Эрцбергера, Германия согласилась выдать Испании убийц Дато — наглядный пример того, что нормы современного права выдачи достаточно эластичны, чтобы открывать в каждом конкретном случае широкий простор для усмотрения властей в зависимости от тех или иных политических соображений. — Широко распространенным ограничением понятия политического «преступления является т. н. «Бельгийская оговорка покушения», названная так по стране своего происхождения. Согласно ей, убийство главы государства или членов его семьи, которое, по существу, почти всегда является политическим правонарушением в относительном смысле, на деле таковым не считается. — Впрочем, положение о невыдаче политических преступников, вообще, не нашло всеобщего признания (договоры царской России с Австрией, Пруссией, Испанией и другими).
Для настоящего момента характерна отмеченная уже выше тенденция к ограничению или отмене права убежища для тех политических преступлений, к-рые угрожают существованию капиталистической системы. Уже в 1884 австр. юрист Ламмаш требовал разграничения между политическими преступлениями, которые направлены против строя одного государства, и такими, которые направлены против социальных и политических основ всех культурных государств. Же 702
невская сессия Института междунар одно^ го права (1892) предложила, чтобы преступления, направленные «против основ любой социальной организации», не рассматривались как политические; нечто схожее было принято и на Международной конференции для борьбы с анархизмом в Риме (1898), а на Международном полицейском конгрессе (1926) было выдвинуто предложение о разграничении между политическими и социальными правонарушениями. В этом вопросе не ограничились одними благими пожеланиями: договоры между нек-рыми южно — и центрально-американскими государствами, между Германией и Парагваем, Германией и Турцией допускают В. п. за «антисоциальные» покушения. Финляндский закон о выдаче 1922, французский 1927 и непринятый еще немецкий правительственный проект, несмотря на различие формулировок, все оставляют открытой возможность В. п. и за политические преступления. — Что касается производства по делам о В. п., то по этому пункту не существует никакого международного соглашения. Отчасти требования о В. п. рассматриваются в чисто административном порядке, отчасти за судом признается право известного участия в разрешении вопроса; иногда им предоставляется даже целиком право решения. Как вывод из положения, что дело идет о праве государства-убежища, а не о праве подлежащего выдаче лица, последнему обычно не дается возможности деятельно участвовать в производстве; впрочем, в некоторых случаях ему такое участие разрешается с более или менее широкими правами (французский закон 1927).
Решение о выдаче принимается либо на основании простого заявления преследующего государства, без допущения доказательств противного, что делает проблематичным все право убежища, либо требуется, чтобы обвинение было хотя в некоторой степени доказано.
Совершенно отсутствуют действительные гарантии соблюдения указанных выше ограничений права преследования со стороны государства, требующего выдачи. Требования, предъявляемые к буржуазным правительствам со стороны пролетариата и пролетарских партий, сводятся к следующему: далеко идущее ограничение В. п., признание права беглеца не быть выданным; принцип специализации в узком смысле; исключение всех правонарушений, совершонных по политическим мотивам; исключение выдачи и за общеуголовные преступления, если существует опасность политическ. преследования; устранение всякого исключительного судопроизводства и применения исключительных законов к выданным; публичное состязательное судопроизводство с действительной защитой; твердые гарантии ненарушения условий выдачи.
Лит.: Lammasch Н., Auslieferungspflicht und Asylrecht, Leipzig, 1887; его же, Das Recht der Auslieferung wegen politischer Verbrechen, Wien, 1884; Martitz F., Die internationale Rechtshilfe in Strafsachen, Leipzig, 1888 1897; M e 11 g e nb e r g W., Die Neugestaltung des deutschen Auslieferungsrechtes, Tubingen, 1927; Bernard P., Droit international. Trait6 th£orique et pratique de 1 ’extradition, 2 — e 6d., Paris, 1890; Grivaz F., Nature et effets du principe de 1’asile politique, Paris, 1895;
