установления, не дожидаясь соответственных законодательных и административных мероприятий. При этом, нередко выдвигался следующий лозунг: «Без земли бедноте никакого толку нет от воли».
Вскоре после мартовских дней крестьянское движение стал возглавлять Михаил Танчич, только-что освобожденный из тюрьмы. В его деятельности ясно отразились как национальные, так и социальные элементы венгерской революции. Уже2апр. он выпустил первый номер еженедельника «Газета Рабочих» («Munk4sok Ujs^ga»). Правда, и эта газета в первых своих номерах повторяла все те же избитые мысли о якобы добровольном и самоотверженном отказе помещиков от своих прав, при чем делалось это все с той же целью предотвратить восстание крестьян против колеблющихся, нерешительных помещиков, все еще искавших предлога, чтобы сохранить за собой хотя бы часть своих привилегий. Такую позицию газета заняла для того, чтобы задержать обострение классовой борьбы и создать национальное единство; к тому же казалось, что она дает возможность бороться с недоверчивым отношением крестьян к дворянству и с их верой в короля как в защитника крестьянских интересов. Однако, сведения, к-рые получала газета от своих провинциальных читателей, вскоре заставили ее изменить позицию. Чрезвычайно характерным для нового настроения газеты является ее предложение не предоставлять никакого вознаграждения за утраченные феодальные повинности тем помещикам, годовой доход к-рых превышает 3 т. гульденов. За это Танчич подвергся резким нападкам, и чем искреннее он старался защищать в парламенте интересы крестьян, тем ожесточеннее становились его враги, к-рые ославили его дураком и, в конце-концов, лишили его руководства газетой. Вообще, о прессе той революционной эпохи можно сказать, что она правильно отражала не только приливы и отливы революционной волны, но также и неорганизованность тогдашней политической и партийной жизни. Под влиянием мартовских событий, в частности, благодаря отмене предварительной цензуры, периодическая печать сильно разрослась. Число газет увеличилось с 65 в 1847 до 152 в год революции. Однако, радикальные газеты распространены были мало.
Между тем, приближалось время выборов в Национальное собрание, которые должны были произойти согласно новому избирательному закону. Но так как этот закон предоставлял избирательные права, кроме дворянства, только наиболее зажиточным слоям крестьянства и цеховым ремесленникам, то по своему составу новая палата мало отличалась от прежнего сословного представительного собрания. Из 415 депутатов было только 4 крестьянина (в т. ч. и Танчич), 4 ремесленика и 1 рабочий; все же остальные представляли дворянство. Даже в правительствен, кругах совершенно отсутствовала мысль об организации партии; единственными формами объединения были небольшие и почти случайные группировки или же несколько более прочные клики по 56
литических дельцов. И вот, в обстановке такой парламентской анархии разбирались три главнейших вопроса, требовавшие неотложного рассмотрения и разрешения: вопрос о национальной армии, о национальных меньшинствах и о вознаграждении помещиков за отмену феодальных привилегий.
Танчич пытался связать их воедино требованием, чтобы в день провозглашения закона о народном ополчении проведен был и закон об отмене всех феодальных пережитков. Кроме того, он настаивал на том, чтобы после подавления восстания южных славян земли их были разделены между секлерами (см.) Семиградья. Однако, хотя законодательство 1848 и отменило феодальные права помещиков, но пункт о выкупе этих прав народ понял, как санкцию некоторых феодальных привилегий, и такое понимание аграрного законодательства 1848соответствовало действительности. Власть имущие старались до последнего мгновения, с помощью юридических уловок, уклониться от разрешения назревших социальных проблем и сохранить довольно существенные пережитки феодального строя, бесконечно затягивая спор о принудительном и добровольном отчуждении. Однако, это «последнее мгновение» все же наступило, когда Елачич 10 сентября объявил войну В. и на другой же день после объявления войны открыл военные действия. Венгерское правительство было в нерешительности, Кошут все колебался, а тем временем и румыны стали стягивать свои силы; вслед затем с севера вторглись чешские студенческие легионы, а 19 числа депутаты-саксонцы с протестом покинули Национальное собрание, заявив, что считают его незаконным. Венское правительство тоже объявило Национальное собрание незаконным, легализируя тем самым нападение Елачича. Елачич, невидимому, лучше многих других учел сложившееся положение, обещав крестьянам прилегающих к Хорватии венгерских комитатов произвести раздел третьей части помещичьих земель.
А венгерскому парламенту и в этот роковой момент все еще казалось, что перед окончательным уничтожением остатков феодализма важнее всего установить размеры вознаграждения помещиков.
Военный вопрос также создавал правительству серьезные затруднения. Так как революция не коснулась взаимоотношений с королевским домом, установленных в т. н.
«прагматической санкции», то король потребовал от Национального собрания, чтобы оно постановило оказать ему военную помощь, — в первую очередь против самой венгерской революции, а затем и для защиты итальянских владений Габсбургского дома от инсургентов Северной Италии. По вопросу о поставке 40 т. рекрут венскому правительству мнения членов кабинета разделились: Батьяни, Деак и Сечени склонялись к тому, чтобы безоговорочно выполнить требование Вены, Кошут же готов был пойти на это лишь при том условии, если король приостановит разрушительную деятельность национальных меньшинств и не воспользуется военной помощью В. для подавления освободительной борьбы в Италии. На эти
