выборов. Эти обещания, как и угрозы по адресу кайзера, были основательно забыты, и все, что сделано было для «героев», свелось к ассигнованию суммы в 15 млн. ф. ст. для выдачи субсидии тем местным органам, которые захотят заняться (но на деле не захотели) жилищным строительством, к изданию акта (оставшегося мертвой буквой) о привлечении спекулянтов к суду, к продлению закона военного времени против повышения квартирной платы, к увеличению размеров пособий безработным, к открытию доступа женщинам в палату общин и на государственную службу, включая судебную деятельность, и к некоторым другим более мелким реформам. Но и эти скромные мероприятия не были полностью осуществлены, даже субсидии жилищному строительству были сокращены, и школьный закон 1918, к-рый должен был вступить в силу, был сильно урезан в целях экономии, когда осенью 1920 разразился хозяйственный кризис, не изжитый еще в наст, время (1928).
Действительно, при наличии экономического кризиса и при таком состоянии государственных финансов, когда по одним долгам приходилось выплачивать до 400 млн. ф. ст. ежегодно, правительству трудно было бы заниматься дорогими реформами, не прибегая к радикальным налоговым методам, вроде обложения капиталов и нажитых во время войны огромных состояний. Но на это Либерально-консервативное правительство Ллойд Джорджа не захотело итти: оно даже снизило, а затем и совсем отменило введенное во время войны дополнительное обложение чрезмерных доходов и упразднило земельный налог, послуживший в 1909 исходным пунктом борьбы Ллойд Джорджа против помещиков и лордов. Зато оно сильно взвинтило ряд косвенных налогов и не только сохранило в силе «временные» охранительные пошлины на ввозимые «предметы роскоши» (автомобили, велосипеды, зеркальное стекло и музыкальные инструменты), которые были введены в 1915 либеральным министром финансов Маккенна, но и распространило их в 1922, сроком на пять лет, на целый ряд других предметов ввоза, принадлежащих к т. н. узловым индустриям (химическая, электрическая и т. д.).
Эти протекционистские меры нисколько не смягчались тем, что еще в 1919 были снижены акцизные пошлины на ряд колониальных продуктов, как чай, сахар, кофе, табак, по принципу «имперского предпочтения». Т. о., вместо реформ, получились накатки давным-давно, казалось, уже похороненного протекционизма, притом еще под эгидой либерального вождя, к-рый некогда в борьбе с протекционистской агитацией Дж. Чемберлена стяжал себе громкую славу. Едва ли не самым характерным законодательн. актом того времени был проведенный в 1920, по случаю назревавшей угрозы ж. — д. забастовки, «закон о чрезвычайных полномочиях», по к-рому, в случае забастовки или даже только угрозы ее на транспорте, водоснабжении, освещении, снабжении топливом или пищевыми продуктами, правительство получило право объявлять чрезвычайн. положение и на основании его предписать б. с. э. т. IX.и предпринять (с последующим утверждением парламента) любые меры для сохранения порядка и обеспечения снабжения указанными предметами первой необходимости. Проведенный в нижней палате через все стадии в три дня, а в верхней даже в один день, этот акт, поставивший штрейкбрехерство под защиту закона, явился переломным в послевоенном законодательстве, отныне принявшем антирабочий характер.
Ему сродни был закон, проведенный в 1923 первым правительством Болдуина, предоставивший министру внутренних дел право образовать, вооружить и содержать на местах организации «специальных констеблей», т. е. буржуазную полицейскую гвардию в дополнение к обычной полиции. Ничего подобного этим мерам довоенная Англия не знала, и они являлись точным выражением той острой классовой борьбы, которая развернулась немедленно после перемирия. В течение 1919 в Англии произошло свыше 1.400 промышленных конфликтов, к-рые непосредственно затронули более 2х/2 млн. человек — цифра почти небывалая в летописях англ. рабочего движения.
В следующем году число таких конфликтов еще более увеличилось, дойдя до 1.715, хотя число рабочих, ими охваченных, было несколько меньше — немногим свыше 2 млн.
1921 и 1922 являлись уже годами кризиса, но все же насчитывали множество конфликтов (763 в 1921 и 565 в 1922) с большим числом участников их (1.829.000 в 1921 и 555.000 в 1922). Между тем, либерализма и уступчивости правительства хватило лишь до всеобщих выборов: уже в январе 1919 забастовка судостроительных рабочих на Клайде, требовавших введения восьмичасового рабочего дня, была сорвана вмешательством правительства, стянувшего целую армию в стачечный район, и в значительной степени также действием профсоюзной верхушки, не признавшей забастовку законной.
Вообще же, основным содержанием внутренней политики всех послевоенных правительств, за исключением разве кратковременного правления рабочего кабинета, являлась борьба с рабочим классом; в этом «благородном» занятии они находили себе неизменную поддержку в предательстве лидеров профсоюзного и рабочего партийного движения. В 1919 могучее движение горняков, выступивших с требованием об увеличении заработной платы, сокращении рабочего дня и национализации шахт, было сорвано накануне объявления всеобщей забастовки предложением правительства передать эти вопросы на рассмотрение паритетной королевской комиссии — предложением, к-рое вожди. приняли, хотя оно явно было рассчитано на притупление кризиса. Комиссия заседала несколько месяцев, приняла большинством одного голоса (председателя) доклад о необходимости национализации шахт, увеличения заработной платы и сокращения рабочего дня, но правительство, обязавшееся раньше внести законопроект на основании постановлений комиссии, отказалось принять доклад большинства, согласившись с особым мнением самого реакционного из членов комиссии, для к-рого взгляды даже 18
