в деревне, включались в крестьянское хозяйство в качестве потребителей и рабочей силы. Раздельное жительство, в особенности, когда капитал начал противодействовать уходу рабочих на летнее время, неизбежно приводило к расшатыванию семейных связей и, во многих случаях, к возникновению фактического городского брака наряду с «законным» деревенским браком. Обычно это был брак по любви, освобожденный от хозяйственных мотивов — отрицание мелкобуржуазных форм брака. С обособлением рабочего класса от деревни появляется городская рабочая семья. Кроме обслуживания потребительского хозяйства, на работницу в этих случаях ложится и промышленный труд. С ростом самосознания женщина-работница все меньше мирится с таким положением, присоединяющим к капиталистической эксплоатации беспросветность существования домашней рабыни. Да и рабочий, по мере своего политического и культурного роста, все больше ищет в женщине товарища. И тот и другая стремятся к созданию отношений, в которых любовь была бы свободна, — была бы отделена от экономики. «Свободная любовь» означает только это, а отнюдь не легкость половых отношений, не сведение их к примитивно-зоологической физиологии, как представляется обывателям и обывательским беллетристам. Получив, благодаря своему промышленному труду, экономическую независимость от мужчины, женщина хочет сохранить эту независимость и в браке. Мужчину и женщину должно связывать чувство, а не экономическая необходимость, не хозяйственные соображения, хотя бы последние и приобретали вид заботы о детях. Не революционная эпоха создала эти стремления: она только выявила их с особенной отчетливостью.
Необходимая предпосылка преодоления мелкобуржуазной семьи и связанных с нею отношений зависимости (больше всего зависимости женщины, но в значительной мере — и мужчины) — «рассасывание» индивидуального потребительского хозяйства на путях коллективизации выполняемых им функций: механизированные общественные столовые, общественные прачечные, общественное воспитание детей, переворот в жилищных условиях, — создание домов с центральным или даже районным отоплением, снабжение их горячей водой и т. д. Постройка небольших домов со старинными системами отопления, с сохранением индивидуального хозяйства идет в разрез с тенденциями и требованиями нашей эпохи. Это — неизбежная дань мелкобуржуазному прошлому рабочего класса, к-рое, однако, будет отмирать тем быстрее, чем быстрее общественно вырастает женщина. Все искажения и вся неналаженность нового Б. являются выражением основного противоречия между назревшей необходимостью в решительной коллективизации, в обобществлении тех функций потребительского хозяйства, к-рые раньше ложились на семью, в первую очередь — на женщину, и слабостью или даже полным отсутствием материальных условий и пред 342
посылок этой коллективизации. Действительно, коренное разрешение проблем, выдвигающихся в этой области, будет достигаться лишь с развитием производительных сил, с ростом ресурсов, необходимых для удовлетворительной постановки общественного питания, общественного воспитания, для радикального улучшения жилищных условий. Все и всяческие принудительные меры, имеющие целью поддержать и возродить отношения изжившей себя мелкобуржуазной семьи, представляют вымученный компромисс между признанием «права» на новый строй брачных отношений и сохранением обязанностей, коренившихся в старом укладе семьи, и порождают новые уродливые бытовые явления.
Вопросы нового Б. — новой организации житейских отношений — с наибольшей остротой выступают перед рабочим классом.
Однако, с усиливающимся вовлечением женщины в область труда для заработка, а следовательно — с повышением ее экономической самостоятельности и с ростом ее стремлений к этой самостоятельности, и перед различными категориями служащих встают те же вопросы. В старых, патриархальных условиях «женский вопрос» целиком исчерпывался («разрешался»), когда девушку удавалось «выдать замуж», или ей удавалось «выйти замуж». Брак давал приют и страхование женщине, «пристраивал» ее на всю остальную жизнь. Воспитание готовило ее к браку и к выполнению тех функций потребительского хозяйства, которые сосредоточивались в семье. Для женщины это были действительно «брачные узы», определявшие ее полную беспомощность и всестороннюю зависимость от мужа и замыкавшие в самом узком кругу, вдали от всяких культурных и общественных интересов. Самка, которая всякими ухищрениями должна женить на себе мужчину, а затем кухарка, не отходящая от «семейного очага», — в этот круг замыкался весь жизненный путь женщины. Приобретая своим трудом экономическую независимость, она теперь тоже стремится построить свои отношения к мужчине на новых началах. Но отрыжка старинных отношений, когда женщина старалась, прежде всего, различными внешними способами «завоевать», «завлечь» мужчину, чтобы затем получить пожизненный приют в семье, приводит здесь к болезненным явлениям более часто, чем в быте рабочего.
В крестьянском хозяйстве старого стиля мелкобуржуазная семья наиболее сохраняет свои экономические корни. Крестьянин посредством брака прямо подыскивает (для себя или сыновей) работницу для своего хозяйства. Уже рост отхожих промыслов и, в особенности, промысловый отход женщины наносят удар таким отношениям.
При советском строе новые идеи и представления, овладевающие деревенской молодежью при посредстве все того же отхода — в особенности на работу в крупнопромышленных предприятиях, — а также через Красную армию, комсомол и т. д., подтачивают, если еще не взрывают, традиционные формы семьи. Они, вообще, могут
