шел на убыль, сведясь в конце столетия к небольшому количеству, не удовлетворявшему потребностям рабовладельческого хозяйства. С другой стороны, экстенсивное хозяйство при плохом качестве раба, как рабочей силы, привело к регрессу в области сел. х-ва (урожайность земли сильно понизилась уже в 1 в.). Т. о., рабское хозяйство в земледелии, как и в других областях хозяйственной деятельности в античном мире, не могло явиться фактором экономического прогресса (см. Рабство). Повидимому, уже во 2 в. рабский труд не оправдывал себя, а сокращение подвоза рабов мало-по-малу привело к отказу от самостоятельной эксплоатации имения владельцем. Сперва встречаются попытки сдачи всего владения в аренду одному лицу; но эта форма аренды не дала выхода из кризиса крупных хозяйств; арендатор (conductor) сталкивался с теми же трудностями в ведении хозяйства, что и владелец, т. к. он являлся лишь его заместителем. Поэтому на смену крупного рабовладельческого хозяйства явилась форма мелкого и среднего землепользования.
Помещики стали сажать рабов на отдельные участки земли в качестве самостоятельных хозяев; с этим соединяется явление массового отпущения рабов на волю. Все имение теперь стало дробиться на участки, раздававшиеся в аренду малоземельным и обезземеленным крестьянам. Т. о., арендная форма землепользования (особенно мелкая и средняя) — колонат — стала уже к концу 2 в. господствующей формой агр. отношений Римской империи. Аренда колонов была в двух формах — денежной и натуральной, при чем последняя, с развитием колоната, вытеснила первую. Высота арендной платы колебалась в зависимости от спроса на землю; напр., в провинции Африке, плодородной и густо населенной, арендаторы отдавали владельцам треть урожая; та же, приблизительно, плата была в сев. Италии; в переживавшей значит, хозяйственный упадок Греции арендная плата была гораздо ниже; местами же колоны даже ничего не платили землевладельцу, т. к. последнему была выгодна хотя бы поддержка хозяйства в его владениях. Аренда обыкновенно была краткосрочной (обычно пять лет). Однако, отношения свободной аренды не удержались в Риме. При общем падении доходности земледелия, помещик старался извлечь возможно бблыпие доходы из своих имений и поэтому требовал от арендатора значит, хозяйственного напряжения. Указанный выше характер агр. техники делал мелкое хозяйство очень неустойчивым. Колоны быстро входили в долги помещикам.
В обеспечение долга последний имел право залога на хозяйствен, инвентарь и вообще на собственность арендатора. Т. о., юридически свободные колоны, сплошь и рядом, фактически находились в экономической кабале у землевладельцев, т. к. весьма распространенным явлением была невозможность уплаты долгов. В такую экономическую зависимость от помещика попадали все более и более широкие слои колонов. Общая неустойчивость экономических отношений, в том числе и аграрных, приводит мало-по-малу
444,
правительство империи к юридическому закабалению колонов. Сперва следует юридическое прикрепление к земле, затем административное подчинение помещикам; процесс кончается и политическим подчинением колонов последним, т. — е. крепостнические отношения вполне фиксируются законом.
Последнее относится к 4 в., но корни крепостнических отношений идут значительно глубже этого времени. Полукрепостнические отношения наблюдаются в начале Зв., на т. н. сальтусах (saltus): так назывались обширные незанятые пространства земли, к-рые лежали вне приписанных к городам территорий и были изъяты из ведения городской администрации. Здесь возникали латифундии; владельцы их ввозили сюда рабов, привлекали колонов. В виду положения сальтусов возникал вопрос об администрации внутри них. Экономическая мощь владельцев таких латифундий способствовала тому, что в их руки попадало управление, местная полиция и суд (низший) на территории сальтусов; такие отношения были узаконены государством. Т. о., помещик становится посредником между населением латифундии-сальтуса, в том числе и свободными колонами, и государством.
В конце 2 в. появляются уже вполне крепостные отношения. Так, германцы, попавшие в плен во время войн императора Марка Аврелия с маркоманами, были поселены на запустелых земельных участках; эти т. н. лэты (laeti) или инквилины (inquilini) были лично свободны, но наследственно прикреплены к земле. Развитие крепости крестьян земле и землевладельцу нашло почву в общем кризисе империи в 3 в., когда сплошь и рядом политическое единство империи на долгое время исчезало и, во всяком случае, центральная власть была бессильна. Единственным политическим хозяином крестьянина являлся его экономический хозяин — крупный землевладелец.
Результатом кризиса 3 в. была заметная убыль населения в ряде областей и запустение больших земельных пространств.
Тяжелое материальное положение колонов, малая доходность земледельческого труда и, притом, обычная задолженность их землевладельцу, заставляли бросать арендованные участки и переходить на другие места, в надежде на лучшее. Между тем, крупные хозяйства могли держаться лишь при постоянном наличии достаточного количества рабочих рук. В устойчивости хозяйства было заинтересовано и государство: последнему неустойчивость рабочей силы в каждом округе и даже в каждом владении наносила значит, ущерб. Одной из основных статей римского государственного бюджета была аннона (аппопа), поземельная подать. Аннона взималась не только с участков земли, но исчислялась и с головы населения.
Правительство с последних десятилетий 3 в. все более затрудняет поэтому перемещение колона не только в пределах провинции, но и даже внутри владений одного и того же земельного магната. К 4 в. процесс превращения свободной аренды в крепостные отношения законченЛЗО/IV 332 появляется конституция
