выраженные в 31 ст. и следующих X т.; во-2-х, на постановления о возрасте лиц и вытекающие из них определения о их правоспособности и дееспособности, выраженные в 213, 217 ст. и других Х т.; в-3-х, на постановления о роде и свойстве разных имуществ и вытекающие из них ограничения относительно их приобретения и распоряжения ими, выраженные в постановлениях 383, 393, 399 ст. и других X т.; в-4-х, на постановления, воспрещающие совершение тех или других актов и сделок, противных общему благу, нравственности или общественному порядку, выраженные в 1529, 2132 ст. и других X т. Само собой разумеется, что сделать здесь сколько-нибудь исчерпывающее перечисление такого рода постановлений нашего закона не представляется никакой возможности, ни надобности, так как со всеми ими придется еще встретиться в дальнейшем изложении настоящего труда, при рассмотрении отдельных институтов нашего права гражданского; для доказательства же возможности такого разделения и норм нашего права на нормы принудительные и дозволительные и приведенных представляется вполне достаточно; следует, разумеется, только еще, в видах обоснования этого разделения, привести примеры из нашего закона норм права диспозитивного. Мейер, как на примеры такого рода норм права, совершенно основательно указывает прежде всего на законы, предоставляющие кому-либо какие-либо права, вследствие того, что вообще никто не может быть принуждаем к пользованию или осуществлению принадлежащих ему прав, как это в уложении саксонском даже прямо выражено (§ 127); затем Мейер, как на примеры законов дозволительных указывает на законы, определяющие порядок наследования в имуществах благоприобретенных, которые постановлены на случай неоставления относительно их духовного завещания, которым порядок этот может быть определен и иначе; Малышев же к категории этих законов относит вообще постановления о законном наследовании, что и совершенно основательно, вследствие того, что и законы, определяющие порядок наследования в имуществах родовых, если не могут быть изменяемы волей завещателя, то всегда могут быть изменяемы волей самих наследников, которые могут распределить между собой имущество родовое и не в тех долях, которые определены в законе. Далее, Малышев совершенно основательно указывает, как на примеры законов диспозитивных, на многие законы, относящиеся до договоров и обязательств, которые дают указания лишь на случаи неопределения самими сторонами договора их правоотношений, которыми правоотношения эти могут быть всегда нормированы и не так, как указывает закон. Впрочем, относительно распознавания в каждом конкретном случае того — должно ли быть принимаемо то или другое постановление закона в значении нормы права принудительной или дозволительной, нельзя не согласиться с замечанием Мейера, что на самом деле это может быть иногда и довольно затруднительно; но, во всяком случае, следует в этом отношении всегда принимать во внимание то обстоятельство — может ли быть отнесено то или другое постановление закона по его содержанию к области jus publicum, или, как говорит, Малышев, к области законов, установленных с целью охраны общественного порядка, благочиния и доброй нравственности, и если может, то и считать его за закон принудительный. На необходимость принятия в соображение этого обстоятельства при определении значения того или другого закона, как нормы права принудительной или дозволительной указывает также и сенат (реш. 1885 г., № 102). Из наших цивилистов Цитович, впрочем, вовсе отвергает возможность разделения законов на принудительные и, как он говорит, гипотетические или, все равно, конечно, диспозитивные, на том основании, что, по его мнению, все законы одинаково должны считаться за законы
71
РАЗДЕЛЕНИЕ НОРМ ПРАВА.
