зависимость осуществления установленного сделкой правоотношения от наступления суспензивного условия в первом из этих случаев и у нас, то вполне достоверным подтверждением этому может служить то постановление нашего закона, в котором указывается на совершение пожалования под суспензивным условием, выраженное в 938 ст. X т., по которому, до исполнения, лицом, получающим в отвод казенную землю, условия ее заселения, или устройства на ней хозяйственного заведения, права собственности на нее ему не предоставляется. Хотя такого прямого указания на последствия установления сделкой каких-либо обязательственных обещаний под суспензивным условием в нашем законе найти и нельзя, но, несмотря на это, не может быть никакого сомнения в том, что и в случаях совершения этих сделок под таким условием, последствия по отношению нерешительного состояния установленного ею обязательства должны быть и у нас те же самые, на которые указывает Барон, вследствие того, что последствия эти вызываются непременно самой природой суспензивного условия, как это утверждают и наши цивилисты Победоносцев (Курс гр. пр., т. III, стр. 9), Голевинский (О происхож. и делен. обязат., стр. 187), Шершеневич (Учеб. рус. гр. пр., изд. 2, стр. 164), Васьковский (Учеб. гр. пр., вып. 1, стр. 131) и Растеряев (Недейст. юрид. сделок, стр. 148), категорически, а Мейер не достаточно определительно, полагая, что до наступления условия не может быть признаваема существующей даже самая сделка, установившая правоотношение (Рус. гр. пр., изд. 2, т. I, стр. 183), что, как мы увидим сейчас, не может быть признано правильным. И в самом деле, как говорит Барон и из наших цивилистов Победоносцев, Голевинский, Шершеневич и Васьковский, несмотря на то, что на основании такой сделки условно управомоченный получает только надежду на получение известной выгоды по сделке, или на приобретение чего-либо по ней, сделка все же должна почитаться совершенной и порождающей возможность готового в будущем осуществиться правоотношения, вследствие того, что воля сторон на ее совершение окончательно выразилась так, что она становится обязательной не только для них, но и для их наследников.
Что касается, далее, определения того, когда условие должно считаться наступившим, то в этом отношении в законе, выраженном в 938 ст. X т., мы имеем прямое указание только относительно определения того, когда должно считаться наступившим условие положительное потестативное, в силу которого следует считать, что это условие должно считаться наступившим тогда, когда те события, которые составляли содержание условия, по воле лица условно управомоченного действительно последовали — совершились. На самом деле, однако же, в видах определения того, когда вообще условие должно считаться наступившим, как Барон, так и наши цивилисты, Мейер (Рус. гр. пр., изд. 2, т. I, стр. 182), Голевинский (О происхож. и делении обязат., стр. 185—180), Шершеневич (Учеб. рус. гр. пр., изд. 2, стр. 164) и Васьковский (Учеб. гр. пр., вып. 1, стр. 131) утверждают, что одного общего в этом отношении указания дать нельзя, и что так как момент их наступления может быть определяем различно, смотря по тому — представляется ли событие или факт, составляющий содержание условия, положительным или отрицательным, потестативным, казуальным или смешанным. Так, относительно определения момента наступления условия положительного они утверждают, что оно должно считаться наступившим в момент совершения того события или факта, который составляет содержание условия; а относительно наступления условия отрицательного, что условие должно считаться наступившим в тот момент, когда становится известным, что наступление факта, составляющего его содер-
