ствиях их совершения согласно с изложенными заключениями. Также и сенат высказался за возможность различать и у нас как сделки симулированные сделки мнимые и притворные, т. е. такие, которые, как противоречащие 1528 ст. X т., ничтожны безусловно, и такие, когда стороны имеют намерение действительно вступить в договор, причем только совершают их договор в виде другого договора, который представляется действительным (реш. 1901 г. № 45, 1902 г. № 87). Шершеневич, напротив, не отличает сделок, заключенных во вред третьих лиц или в избежание платежа долгов, от сделок собственно симулированных, называя те и другие одинаково сделками притворными, хотя в то же время утверждает, что последствием опорочения первых должно быть признание их недействительными, между тем, как последствием опорочения последних может быть признание в силе той сделки, которую стороны имели действительное намерение совершить, если она не противна законам (Учеб. рус. гр. пр., изд. 2, стр. 137). Такое же широкое определение понятия симулированных или притворных сделок дал и Дювернуа, который, определив их как сделки, совершенные по взаимному соглашению сторон только для вида, относит, затем, к их категории и различного рода сделки, совершенные в избежание платежа долгов, и в числе их и сделки по договорам и обязательствам, направленные к подложному переукреплению имений, в избежание платежа долгов, объявляемые недействительными 1529 ст. X т. (Чтения по гр. праву, изд. 4, т. I, стр. 815). Довольно близкое определение понятия этих сделок дал и Растеряев, как сделок, направленных к сокрытию подлогом воли под видом такого ее изъявления, в котором выражена другая воля, не упоминая при этом ни о каком возможном различии между такими сделками, усматривая в них всех одинаково признаки обмана (Недейст. юрид. сделок, стр. 134).
Нет, далее, в нашем законе общих указаний и на третью необходимую принадлежность юридической сделки, или собственно на то, чтобы воля сторон сделки была направлена на возможное и дозволенное юридическое последствие или, все равно, чтобы содержание сделки было достаточно определенно, а также, чтобы оно не заключалось ни в чем таком, что физически, или юридически невозможно, или же что не дозволено законом. Несмотря, однако же, на отсутствие в нашем законе собственно общих указаний на эту принадлежность юридических сделок, необходимость наличности ее для бытия юридической сделки и у нас может быть констатирована весьма многими частными постановлениями закона, указывающими на необходимые принадлежности тех или других отдельных юридических сделок по их содержанию. Так, что касается прежде необходимости для бытия сделки наличности известной определенности в ее предмете и содержании, по крайней мере в отношении таких существенных необходимых составных частей ее, которые делают ее известной определенной сделкой, напр., духовным завещанием, или договором найма, купли-продажи и проч., и которые называются essentialia negotii, то достаточные указания на то, что известная определенность в этом отношении представляется необходимой для бытия сделки и у нас, можно найти во многих частных постановлениях закона о совершении тех или других отдельных сделок, как, напр., в следующих: во-1-х, в 716 ст. X т., которой предписывается означать вообще в актах, относящихся до недвижимых имений, а следовательно не в одних только актах о их отчуждении, но и в актах об отдаче их, напр., в залог, или в наем, названия этих имений и принадлежащих к ним пустошей; во-2-х, в 1426 и 1451—1454 ст. X т., в которых еще подробнее указывается на то, каким образом должны быть определяемы предметы дого-
