лежности, которые он считает вместе с тем и условием ее действительности, указывает на следующие: а) чтобы лицо, изъявляющее волю в сделке, было дееспособно; б) чтобы оно выразило его действительную волю; в) чтобы эта воля была направлена на возможное и дозволенное юридическое последствие, и г) чтобы эта воля была изъявлена надлежащим образом. Постановления как права римского, так равно и новейших законодательств и нашего о первой из перечисленных необходимых принадлежностей юридической сделки или о дееспособности лица к ее совершению были уже мной рассмотрены выше, в главе о лицах, как субъектах гражданских прав, и данными тогда объяснениями исчерпывается собственно все то, что может иметь значение относительно определения дееспособности лица к совершению юридических сделок, вследствие чего здесь мы подвергнем рассмотрению собственно остальные из только что указанных необходимых принадлежностей юридических сделок в том виде, в каком они представляются по определениям упомянутых законодательств.
Что касается, прежде, действительности выражения воли, как одной из необходимых принадлежностей юридической сделки, то по праву римскому, по объяснению Барона, для действительности выражения воли требовалось, чтобы воля совершающего сделку была именно на нее направлена, или чтобы сделка эта была действительно им желаема, в противном случае сделка признавалась несуществующей — ничтожной; вследствие чего она признавалась ничтожной, во-1-х, в случаях притворного изъявления воли — simulatio, в виде, напр., шутки, когда лицо, изъявивши волю, на самом деле, однако же, вовсе не желало, чтобы его волеизъявление влекло за собой какие-либо юридические последствия. В тех, однако же, случаях, когда под симулированной сделкой, предпринятой для обмана других, была скрыта другая какая-либо сделка, действительно заключившими ее желаемая, когда, напр., под видом купли-продажи было совершено дарение, или же под видом продажи вещи за высокую цену была совершена продажа ее за низкую цену, последняя сделка считалась действительной, когда все необходимые для ее собственно действительности условия были налицо. Во-2-х, правом римским по отсутствию этой необходимой принадлежности сделки признавалась ничтожной также сделка в случаях существенного заблуждения лица, изъявившего волю на ее совершение, когда оно, совершая волеизъявление, хотя и желало, чтобы оно влекло за собой известное юридическое последствие, но на самом деле изъявило свою волю не о том последствии, на которое она направлена, а о другом, наступления которого оно не хотело, не сознавая того, что последствие это для него не желательно. Существенным, затем, такое заблуждение правом римским признавалось: во-1-х, в случаях заблуждения в природе сделки — error in negotia, когда изъявляющий волю желал заключить не ту сделку, о которой изъявил его волю, подписавши, напр., договор купли-продажи, полагая, что он совершает договор найма имущества; во-2-х, в случаях заблуждения в лице — error in persona, когда изъявляющий волю имел в виду при заключении сделки как сторону ее другое лицо, чем то, по отношению к которому он изъявил его волю, и в-3-х, в случаях заблуждения в предмете сделки — error in corpore, когда изъявляющее волю лицо имело в виду другой предмет, а не тот, относительно которого оно изъявило свою волю, наравне с каковыми случаями заблуждения при некоторых сделках, напр., при договоре купли-продажи и ему подобных ставились также и случаи заблуждения в некоторых свойствах предмета сделки, когда заблуждение называлось error in substantia. Затем, существенным заблуждением правом римским признавалось еще и недоразумение в тех случаях, когда при договоре согласное изъ-
