метил М. Л. в его заметке „К вопросу об усыновлении“ (Суд. Газ., 1893 г., № 33), должно считаться никак не родовым, но непременно благоприобретенным, на том основании, что по нашим законам об усыновлении, как объяснил сенат (реш. 1892 г., № 31), усыновленный через усыновление не становится членом рода усыновителя, а остается членом своего рода по своему рождению.
Вследствие, затем, неопределительности указания 2-го пункта правила 399 ст. на тот случай, когда имущество благоприобретенное у его владельца становится родовым по переходе от него к одному из его родственников по духовному завещанию, возбудило такого рода недоразумение: следует ли признавать, что имуществом родовым должно считаться имущество, завещанное вообще родственнику или лицу одного и того же рода, или же только такому родственнику, который получил бы это имущество и без завещания до праву законного наследования, быв законным наследником завещателя в момент открытия наследства? Все наши цивилисты, занимавшиеся разрешением этого вопроса, как-то: Куницын в его статье „О силе договора найма имущества“ (Жур. Мин. Юст., 1861 г., кн. 9, стр. 553), Думашевский в его передовой статье по поводу дела Ретивого (Суд. Вест., 1867 г., № 110), Победоносцев (Курс гр. пр., изд. 4, т. I, стр. 70), Мрц. в его хронике гражданского суда (Юрид. Вест., 1880 г., кн. 3, стр. 567), Шершеневич (Учеб. рус. гр. пр., изд. 2, стр. 114), Васьковский (Учеб. гр. пр., вып. 1, стр. 91), Брандт (Жур. гр. и уг. пр., 1888 г., кн. 6, стр. 4), а также сенат во многих решениях (реш. 1867 г., № 144; 1879 г., № 3 и друг.) единогласно решают этот вопрос в том смысле, что родовым должно имущество считаться только в том случае, когда оно переходит по завещанию к такому родственнику, который является таким наследником завещателя в момент открытия наследства, который получил бы это имущество и по праву законного наследования при отсутствии завещания, а не в случаях перехода имущества по завещанию к родственнику вообще, в каковых случаях имущество у наследника, напротив должно считаться благоприобретенным, несмотря на переход его к лицу одного и того же рода с наследодателем, как, напр., в том случае, как указывает Победоносцев, когда бы имущество было завещано лицом, напр., бездетно умершим не родному брату, а двоюродному, или же было бы завещано лицом, имеющим детей, помимо их кому-либо из боковых родственников и проч. Как на основании разрешения вопроса в таком смысле, все они указывают, во-1-х, на то, что в самом правиле 399 ст. прямо сказано: имущество, дошедшее по духовному завещанию к такому родственнику, который имел бы по закону право наследования, в каковом постановлении последние слова были бы совершенно излишними, если бы имущество вообще, завещанное родственнику, должно было бы у него становиться родовым; во-2-х, на то, что правилом 1100 ст. X т. спор против завещания, основанный на том, что названное в нем имение благоприобретенным есть родовое, допускается, между прочим, в том случае, когда бы имение было завещано таким лицом, после смерти которого получивший имение был прямым и непосредственным наследником завещателя, и в-3-х, на указ 21 июня 1820 г., послуживший одним из источников правила 399 ст., в котором прямо определено, что когда кто завещает свое благоприобретенное имение кому-либо из родственников своих, законное право к наследству после него имеющих, то имение сие у тех, кому оно завещано, почитается уже родовым, каковые постановления с несомненной ясностью указывают на то, что родовым у последних по завещанию имущество становится только в том случае, когда они вместе с тем являются преемниками завещателя по праву законного наследования. Вполне последовательно и соответ-
