средство разработки нашего гражданского права, на восполнение пробелов в нем посредством извлечения из частных постановлений закона правил общих. При пособии же этого средства шла, главным образом, разработка права и в Риме, где, как мы уже видели несколько выше, восполнение пробелов в праве осуществлялось таким способом: из отдельных норм права выводился общий принцип и, затем, обратно из этого принципа путем умозаключений выводились опять частные положения права, которые и ставились рядом с первыми, с целью восполнения существовавшего в праве пробела. Это указание дает основание к тому несомненному заключению, что юриспруденцией римской при разработке права употреблялись совместно и параллельно оба научные метода исследования — индукция и дедукция — в такой постепенности: сперва путем индукции из частных правил закона выводилось общее начало права, а затем, обратно путем дедукции из этого общего начала права выводились частные положения, с целью определения таких частных случаев правоотношений, которые законом предусмотрены и нормированы не были. Обыкновенно, при разработке законодательных кодексов, составленных достаточно полно и систематично в виде цельных уложений, считается достаточным употребление, в видах выяснения применения содержащихся в них постановлений, одного только метода или метода анализа и дедукции, посредством которого и выясняется сперва точный смысл закона, а затем указываются те случаи, на которые должно распространяться применение того или другого закона, причем делаются, конечно, указания и на то, какие именно законоположения должны быть применяемы и к случаям, в законе не предусмотренным. Употребление одного только этого метода при разработке нашего свода законов, как состоящего главным образом из массы отрывочных частных постановлений, подобно тому, как и древнего права римского, представляется, напротив, не только недостаточным, но во многих случаях даже невозможным, вследствие чего и нельзя не признать, что разработка наших гражданских законов, подобно тому, как и законов римских, должна быть ведена главным образом методом индуктивным, а что дедукция должна играть при этом только подсобную роль или как последствие индукции, или же только в случаях необходимости выяснения точного смысла закона посредством обыкновенных приемов его толкования: грамматического, систематического и логического. Останавливаться на объяснении существа этих способов толкования закона и условий их применения здесь нет надобности, потому что достаточные в этом отношении указания можно найти как у Коркунова (Лекции по общей теории права, стр. 302—306), так и у многих наших цивилистов, напр., Мейера (Рус. гр. пр., изд. 2, т. I, стр. 29—34), Малышева (Курс общ. гр. пр. России, т. I, стр. 279—302) и других, вследствие чего представляется также вполне возможным вовсе опустить и в общей части системы в отделе о нормах права главу о толковании законов.
Средством разработки права методом индуктивным должна служить, напротив, главным образом, аналогия; и вот по отношению условий применения этого средства разработки права указания наших собственно цивилистов представляются далеко недостаточными, вследствие чего, и ничего более не остается, как опять привести данные в этом отношении объяснения профессором Броше, специально занимавшимся вопросами юридической герменевтики. Броше в этом отношении различает прежде всего случаи восполнения пробелов в законе просто путем аналогии, без предварительного возведения посредством индукции какого-либо частного правила закона — сперва в общее положение, а затем уже посредством извлечения из него обратно опять частного правила, или, все равно, прямо посредством
