ской подданной, и, наоборот, на основании 853 ст. IX. т. русская подданная, вышедшая замуж за иностранца, становится вместе с этим иностранкой. На правоспособность, затем, лиц обоего пола брак оказывает влияние разве только в том отношении, что служит в силу 1148 ст. X т. основанием в одинаковой мере к праву наследования, как мужа после смерти жены, так, наоборот, и жены после смерти мужа. По отношению правоспособности лиц женского пола брак в некоторых случаях, впрочем очень немногих, служит основанием также и к ограничению их правоспособности; так, напр., в силу 2202 ст. X т. жены без согласия мужей не имеют права вступать в договоры личного найма в качестве наемщиц. Васьковский в его отзыве на настоящий труд видит, впрочем, в этом постановлении закона выражение ограничения не правоспособности замужних женщин, но их дееспособности (Жур. Мин. Юст., 1894 г., кн. 1, стр. 113), с каковым утверждением согласиться нельзя, именно потому, что если бы это ограничение относилось к их дееспособности, то они имели бы право вступать в договоры личного найма через представителей, чего закон этот им, однако же, не дозволяет; между тем, как по совершенно справедливому утверждению самого Васьковского, высказанному им в его рецензии на Учебник Шершеневича, отличие ограничения дееспособности от ограничения правоспособности в том именно и заключается, что лицо, ограниченное в его дееспособности, лишается права только самостоятельно заключать сделки, но никак не через представителя (Жур. Мин. Юст., 1894 г., кн. 2, стр. 184).
Во многих отношениях оказывают, наконец влияние по нашему закону на правоспособность лица родство, свойство и усыновление. По соображении постановлений нашего законодательства о родстве и усыновлении, Мейер совершенно основательно определяет первое по противоположению ко второму, как основанное на связи между лицами по происхождению их от общего родоначальника как родство кровное или естественное, а последнее как родство гражданское, как устанавливаемое по закону известными гражданскими актами. Указав, затем, что наше законодательство по отношению рождения лица к браку различает рождение законное и незаконное, признавая рождение законным, когда оно последовало в законном браке и незаконным, когда оно последовало независимо от брака, Мейер, далее, продолжает, что о юридических отношениях незаконнорожденных к отцу их и его родственникам не может быть и речи, вследствие того, что наше законодательство признает за ними по отношению к их отцу только право на получение от него содержания. Относительно, затем, отношений незаконнорожденных к их матери Мейер определительно не высказывается, а говорит только, что в этих отношениях наше законодательство не уравнивает их с законнорожденными (Рус. гр. пр., изд. 2, т. I, стр. 66, 69 и 84). Объяснения эти указывают, что Мейер не решается признать возможным разделение по нашему законодательству не только самого рождения на законное и незаконное, но и вообще кровного родства также на законное и незаконное, по отсутствию в нем определения той юридической связи незаконнорожденных с их родителями, которая должна бы служить основанием к установлению родства незаконного. Действительно, наше законодательство старается с одной стороны, разрушить как бы всякую связь незаконнорожденных с их родителями, лишая их правилом 136 ст., X т., права наследования по закону, как в имуществе их отца, так и матери, а правилами 138 ст. X т. и 46 ст. приложения к 482 ст. V т. уст. о прямых налогах, лишая их и прав состояния также, как отца, так и матери, если они сословия высшего, путем установления обязательной приписки их, наравне с подкидышами и не помнящими родства, к одному из бывших податных состояний городскому или сельскому, т. е.
