вательно и на лиц, служащих в них по найму, воспрещения, выраженные во 2—4 пунктах 529 ст. III т. уст. о службе, упоминая, кроме этого, специально о воспрещении всем этим лицам приобретать те имущества, продажа которых возложена на них по службе.
По рассмотрении только что приведенных воспрещений закона лицам, состоящим на службе, совершать те или другие действия, а также те или другие сделки, нельзя не упомянуть еще о том, что не все наши цивилисты признают эти воспрещения за ограничения собственно гражданской правоспособности лица; по крайней мере, профессора Дювернуа (Из Курса лекций, изд. 2, т. I, стр. 332) и Васьковский (Учебн. гр. пр., вып. 1, стр. 58), вопреки мнению Мейера, Кавелина и Растеряева, видящих в них именно ограничения правоспособности, утверждают, что в них, как основанных на требовании верности служебному долгу, нельзя видеть ограничений правоспособности и что, затем, и в нарушениях их можно видеть только действия преступные, а никак не присвоение ненадлежащей правоспособности, каковое заключение вряд ли, однако же, может быть признано правильным, вследствие того, что обложение законом нарушений некоторых из этих воспрещений еще известными наказаниями, никак не может служить достаточным основанием к непризнанию за ними значения ограничений правоспособности, вследствие того, что обстоятельство это имеет значение только усиления санкции их нарушений и более ничего; между тем, как на самом деле они представляются все же присвоением именно ненадлежащей правоспособности, т. е. правоспособности, отнятой от них законом, хотя бы и потому, что это представляется необходимым ввиду их служебного положения.
Далее, как на одно из обстоятельств, так или иначе влияющее по нашему закону на правоспособность лица, нельзя не указать на вероисповедание. Хотя наш закон 65 ст. XIV т. уст. о пред. и пресеч. преступл. и провозглашает принцип веротерпимости, указывая, что свобода веры присвояется не только христианам иностранных вероисповеданий, но также евреям, магометанам и язычникам, но, несмотря на это, и в настоящее время, хотя немногие, но еще остались некоторые ограничения правоспособности, обусловливаемые принадлежностью лица не к господствующей православной церкви. Именно, из ограничений этой категории, нельзя не указать, напр., на ограничение, выраженное в правиле 78 ст. XIV т. уст. о пред. и пресеч. преступ., которым воспрещается римско-католическому белому и монашествующему духовенству в губерниях западных иметь в домах, церквах и монастырях для услужения людей православного исповедания. Затем, по соображении 1188 и 1189 ст. X т., которыми иноверцам нехристианам, хотя и не воспрещается получение в наследство по закону и по завещанию святых икон и украшений к ним и других предметов богопочитания христиан, как, напр., частиц мощей, одежд и гробов святых, но по которым они обязательно должны быть передаваемы в православные церкви, а в противном случае должны быть отбираемы от них, нельзя не прийти к тому заключению, что как приобретение этих предметов, так и обладание ими должно считаться нехристианам воспрещенным. Оказывает вероисповедание влияние также и на правоспособность ко вступлению в брак, так как 85 ст. X т. воспрещается русским подданным православного и римско-католического вероисповедания вступать в брак с нехристианами вообще, а вероисповедания протестантского вступать в брак с язычниками. Нельзя, затем, не согласиться с замечанием Дювернуа (Из Курса лекций, изд. 2, т. I, стр. 360), Вальтера в его статье — „Незаконнорожденные и закон 12 марта 1891 г.“ (Журн. гр. и уг. пр., 1892 г., кн. 10, стр. 16), Носенко (Производство дел об узаконении и усыновлении детей, стр. 10), Васьковского (Учебн. гр. пр.,
