№ 136), и, во-вторых, что, напротив, заявление просьбы о взыскании еще доходов, полученных ответчиком в течение производства по делу, должно считаться вполне допустимым, как заявление просьбы о взыскании приращения объекта главного искового требования о доходах (реш. 1877 года, № 67). Иски об убытках, доходах и истребовании отчетности могут быть предъявляемы, как известно, или прямо в определенной сумме, или же в виде требования о признании права на иск с просьбой о допущении отыскивать, затем, самое количество взыскания, в порядке исполнительного производства. В случае заявления таких исков в виде последнего требования и не может не возникнуть вопрос о допустимости в течение производства по делу изменения этого требования в просьбу о непосредственном удовлетворении иска в известной сумме. Если, в видах разрешения этого вопроса, принять во внимание, во-первых, то обстоятельство, что основание иска в обоих случаях его предъявления является одно и то же, и, во-вторых, то обстоятельство, что хотя объектом иска в первом случае представляется известная и определенная сумма, а во-втором — право на эту сумму, но что в конечном результате в обоих случаях объектом иска все же является известное определенное взыскание, как последствие этого права то скорее следует поставленный вопрос разрешить в смысле утвердительном или в смысле допустимости изменения требования о признании права на взыскание в требование о взыскании определенной суммы. Такое изменение требования, напротив, кажется вполне возможным даже подвести под случай более определительного указания объекта требования, т. е. тот случай, в котором, в силу правила 333 ст., такое выражение требования не должно считаться за его изменение. Далее, при рассмотрении правил разбираемых статей нельзя не обратить внимания на довольно существенный пробел, допущенный в них, — пробел, заключающийся в том, что в них ничего не говорится о том, следует ли считать допустимым такое изменение иска, когда бы истец просил свой иск, в целом, или в части, предъявленный им сперва к одним лицам, как ответчикам, обратить или на других лиц, или же освободить от иска одних ответчиков с обращением части иска, упадавшей на них, на других ответчиков? Ставя этот вопрос, я считаю необходимым, однако же оговориться, что я имею в виду разрешение его никак не по отношению тех случаев, когда замена тяжущихся на стороне истцов, или ответчиков одних лиц другими представляется вполне возможной и допустимой, или в силу универсального, или сингулярного преемства в правах. или же в случаях вступления, или привлечения третьих лиц к участию в деле, — случаях, которые будут указаны в главе о частных производствах. Ставя приведенный вопрос, я, напротив, имею в виду его разрешение только по отношению тех случаев, когда бы истец в течение производства по делу пожелал обратить или весь иск к другому ответчику, не привлеченному к делу исковым прошением, или же пожелал обратить часть иска, предъявленного к нескольким ответчикам, к одному из них на каких-либо других основаниях, а не в силу, напр., перехода спорного права к другим лицам, как правопреемникам ответчика, По отношению этих последних случаев занимающий нас вопрос сенат (реш. 1876 года, № 465) и Гольмстен (Учебн. граждан. суд., стр. 135) разрешают совершенно основательно в смысле недопустимости замены в иске по просьбе истца в качестве ответчиков одних лиц другими, на том основании, что иск есть юридическое отношение между определенными субъектами его в качестве истцов и ответчиков, вследствие чего, и замена в качестве субъектов иска одних лиц другими должна считаться за недозволенное изменение иска, как такое обстоятель-
411
Ст. 332—334.
