состязательных бумаг, которые относятся к моменту производства, составляющему предварительную письменную подготовку процесса. Поэтому, мне кажется, устав французского судопроизводства, ограничивающий число подаваемых тяжущимися состязательных бумаг только двумя, совершенно правильно исключает из числа этих бумаг самое прошение. Правильность же взгляда составителей уставов, как он выражен в приведенных мотивах, на обязанность ответчика представить на суд одну состязательную бумагу — ответ на исковое прошение, подкрепляется, как нельзя лучше, и самым текстом последующих статей устава; так, в 313 ст. прямо говорится, что ответчик обязан представить в суд письменный ответ на исковое прошение, между тем, как в 317 и 318 ст. относительно представления возражения и опровержения говорится, что истец или ответчик может представить возражение или опровержение, что̀ ясно указывает, с одной стороны, на факультативный характер правил этих последних статей, а с другой — на безусловность требования 313 ст., в отношении представления в суд ответчиком письменного ответа. Только что рассмотренный вопрос иначе, кажется, и не может быть разрешен; впрочем, правильность указанного толкования правила разбираемой статьи, в отношении обязанности сторон представлять в суд только по одной состязательной бумаге каждой стороной, а не по две, — что́ составляет, напротив, их право, а не обязанность, — еще яснее обнаружится, когда я перейду к указанию тех последствий, которые, согласно уставу, имеют наступить вследствие несоблюдения тяжущимися правил о порядке представления в суд состязательных бумаг.
Чтобы дать, далее, ответ на второй вопрос, или чтобы выяснить сущность ограничения, заключающегося в правиле разбираемой статьи, в отношении представления тяжущимися четырех состязательных бумаг, я должен объяснить сперва, о каких состязательных бумагах идет речь в правилах устава, относящихся до предварительной письменной подготовки. Для разрешения этого вопроса некоторый материал представляют также мотивы, помещенные в издании государственной канцелярии, в которых между прочим сказано: „Под действия ее (т. е. 312 ст.) не могут подойти частные прошения вообще, прошения об отводах, о встречном иске, о дополнительных требованиях, об обеспечении спорного имущества и т. п. Число подобных бумаг, не принадлежащих к состязательным и необязательных в письменной инструкции дела, зависит от свойства дела, от условий, в которых находится спорный предмет, и вообще от случая, и, потому, не может быть ограничено законом“. Таким образом, на основании этого рассуждения можно заключить, что по мысли составителей уставов все частные прошения, или вообще все бумаги, подаваемые тяжущимися в суд, по поводу возбуждения разного рода частных вопросов, возникающих при производстве главного дела, не относятся к числу тех состязательных бумаг, о которых говорится в 312 ст., и что, следовательно, ограничение, установленное этой статьею, не должно распространяться на бумаги, подаваемые тяжущимися по вопросам частным. На этом основании следует, далее, признать, что тяжущиеся в праве подавать в суд бумаги, подлежащие обмену между ними по вопросам частным и сверх тех состязательных бумаг, о которых говорится в 312 ст. Это единственный вывод, который можно сделать из приведенных рассуждений; но, как мы сейчас увидим, этим выводом вопрос о значении состязательных бумаг и об ограничении, установленном правилом разбираемой статьи, далеко не исчерпывается. Приведенное рассуждение указывает только одно исключение, объясняя, что бумаги, подаваемые тяжущимися по вопросам частным, не относятся к числу состязательных бумаг, в смысле
