постепенности, таким образом, что каждый предыдущий способ вручения повестки, при возможности его осуществления, исключает собой применение всех способов последующих; так что лицо, вручающее повестку, тогда только может обратиться к одному из последующих способов вручения, когда способом предыдущим вручить повестку оказывается решительно невозможно. Именно, сперва судебный пристав обращается к самому ответчику; когда не застает его дома, обращается к его домашним, и, затем, уже, когда он никого не отыскивает из домашних, имеет право обратиться к одному из соседей. Но, поступать наоборот пристав никакого права иметь не может, тем более, что и цель закона — возможно верное доставление повестки самому ответчику — при каждом последующем способе вручения достигается все с меньшими гарантиями. Одним словом, третий способ вручения повесток ответчику через его соседей, предложенный 282 ст., должен быть употребляем в крайнем случае, при решительной невозможности вручить повестку ответчику другими способами. Кроме того, на основании буквального смысла правила о вручении повесток через соседей, нельзя не заключить, что судебный пристав может вручить повестку только тому из соседей, который, как это справедливо заметил и Гольмстен (Учеб. гражд. суд., стр. 278), согласится не только принять и доставить повестку самому ответчику, но и даст еще в том судебному приставу расписку; следовательно, вручение повестки в этом случае обусловливается согласием лица, принимающего повестку, и, потому, судебный пристав никого из соседей, против воли их, не может заставить принять повестку. Из этого, кажется, можно сделать еще вместе с Гольмстеном и тот вывод, что лица домашние ответчика и сам ответчик обязаны непременно принять вручаемую повестку. Но что̀ собственно следует понимать под словом „соседи“? Мне кажется, ввиду того, что повестки вообще должны быть передаваемы только таким лицам, через которых она вернее может дойти до ответчика, слово „соседи“ следует понимать в смысле довольно тесном; так, напр., в городе за соседей следует считать, положим, лиц, квартирующих в одном доме с ответчиком; в деревне — жителей той же самой деревни. Что касается, далее, возраста или вообще правоспособности лица, принимающего повестку для передачи ответчику, то мне кажется, что в этом случае повестка должна быть вручена лицу вполне правоспособному, потому что лицо, принимающее повестку и дающее в том расписку судебному приставу, принимает на себя действительную обязанность, становится лицом ответственным за доставление повестки, так что в случае невыполнения этой обязанности, т. е. недоставления вовремя повестки ответчику, оно может отвечать перед ним за убытки. Принять же на себя такую обязанность, мне кажется, может только лицо, обладающее полной гражданской право- и дееспособностью. Равно и из рассуждений, на которых основана 282 ст., видно, что при составлении устава была речь о возрасте лиц домашних и что в отношении этих последних не признано удобным включить правило о том, что повестка не должна быть вручаема лицам, не достигшим 17-летнего возраста; в отношении же того, чтобы неправоспособные лица из соседей имели право принимать повестки, ничего не говорится. Но. далее, может, наконец, случиться, что судебный пристав не в состоянии будет вручить повестку лицам, указанным в 282 ст., когда, напр., не застанет дома ни самого ответчика, ни кого-либо из домашних его и когда никто из соседей не согласится принять повестку для доставления ответчику: во избежание такого затруднения устав предлагает правило и на этот случай. Кроме того, когда повестка и может быть вручена кому-либо из лиц, указанных в 282 ст., но не лично ответчику, устав считал недостаточ-
312
Ст. 277, 282, 287.
