сам о подсудности к местам высшим, и, при этом, составители уставов облекли даже это запрещение в особенно повелительную форму, выразив словами: „и ни в каком случае“. Нельзя, впрочем, не признать, что запрещение это, в новом уставе, совершенно излишне, потому что вообще порядок производства дел в новых судебных установлениях до такой степени отличается от порядка производства в старых учреждениях, что и без этого запрещения ни одно судебное место и никогда не обратилось бы к высшему суду за разрешением своих недоумений по тем или другим вопросам права и судопроизводства, в особенности ввиду общих правил, выраженных в ст. 9 и 10 устава, в силу которых судебным установлениям вообще воспрещается останавливать решения дел, под предлогом неполноты или неясности законов, причем им дается вместе с тем право основывать их решения на общем смысле законов, чего прежним судебным учреждениям закон не дозволял.
Что касается собственно содержания первой половины 229 ст., то правило — „каждое судебное место само решает: подлежит ли предъявленный иск его ведомству“, требует несколько более подробного объяснения в двух отношениях: во-1-х, как следует понимать выражение — „судебное место решает“, и, во-2-х, в каком смысле следует понимать выражение — „подлежит ли предъявленный иск его ведомству“. Разбирая, прежде, это последнее выражение, нельзя не заметить, что составители уставов весьма неудачно включили в него слова — „предъявленный иск“. Как будто бы деятельность суда, в отношении разрешения вопросов подсудности, ограничивается только случаями, когда эти вопросы возникают при производстве дел исковых? Ведению общих судебных установлений подлежат, по уставу, как известно, дела, производящиеся не только в порядке исковом, но также и немало дел, которые должны производиться в порядке частном, и при производстве которых, без сомнения, также могут возникать вопросы о подсудности. Суд, конечно, не может быть лишен права обсуждать эти вопросы, когда они возникают при производстве дел частных, поэтому выражение 229 ст. „предъявленный иск“ никак нельзя принимать в его буквальном и узком смысле; нельзя признавать на основании этого выражения, что закон предоставляет суду право разрешать вопросы о подсудности только в том случае, когда эти вопросы возникают именно при производстве дел исковых. Напротив, указанное выражение 229 ст. следует понимать в самом широком смысле и, вместе с тем, признать, что суд обязан, в силу правила этой статьи, разрешать вопросы о подсудности безразлично, при производстве какого бы дела они ни возникали, — будут ли то дела собственно исковые, или же будут то дела, подлежащие производству в порядке частном, как, напр., о распределении между кредиторами вырученных при взыскании денег и друг. Что правило 229 ст. должно быть толкуемо именно в таком широком смысле, убеждает еще более и то обстоятельство, что правила о разрешении пререканий о подсудности в уставе существуют только одни, и никаких других правил для разрешения могущих возникнуть пререканий о подсудности при производстве дел охранительных и других частных дел в уставе нет, следовательно, необходимо признать, что разбираемые правила о порядке разрешения пререканий должны иметь вообще применение, при производстве каких бы исковых, или частных дел пререкание не возникло. Следовательно, нельзя также не заключить, что слова — „предъявленный иск“ помещены в 229 ст. не иначе, как по недосмотру редакторов устава, вместо просто слова „дело“, потому что в аналогичной по содержанию 237 ст., помещенной в следующем параграфе устава о пререканиях между судебными и правитель-
