бокъ, оттого и держалась. Вѣтеръ такъ и подхватывалъ утенка,—приходилось упираться въ землю хвостомъ!
Вѣтеръ, однако, все крѣпчалъ; что было дѣлать утенку? Къ счастью, онъ замѣтилъ, что дверь избушки соскочила съ одной петли и виситъ совсѣмъ криво; можно было свободно проскользнуть черезъ эту щель въ избушку. Такъ онъ и сдѣлалъ.
Въ избушкѣ жила старушка съ котомъ и курицей. Кота она звала „сыночкомъ“; онъ умѣлъ выгибать спинку, мурлыкать и даже испускать искры, если его гладили противъ шерсти. У курицы были маленькія, коротенькія ножки, ее и прозвали „коротконожкой“; она прилежно несла яйца, и старушка любила ее какъ дочку.
Утромъ пришлеца замѣтили; котъ началъ мурлыкать, а курица клохтать.
— Что тамъ?—спросила старушка, осмотрѣлась кругомъ и замѣтила утенка, но по слѣпотѣ своей приняла его за жирную утку, которая отбилась отъ дому.
— Вотъ такъ находка!—сказала старушка.—Теперь у меня будутъ утиныя яйца, если только это не селезень. Ну, да увидимъ, испытаемъ!
И утенка приняли на испытаніе, но прошло недѣли три, а яицъ все не было. Господиномъ въ домѣ былъ котъ, а госпожею курица, и оба всегда говорили: „Мы и свѣтъ!“ Они считали самихъ себя половиной всего свѣта, притомъ—лучшею его половиной. Утенку же казалось, что можно на этотъ счетъ быть и другого мнѣнія. Курица, однако, этого не потерпѣла.
— Умѣешъ ты нести яйца?—спросила она утенка.
— Нѣтъ!
— Такъ и держи языкъ на привязи!
А котъ спросилъ:
— Умѣешь ты выгибать спинку, мурлыкать и испускать искры?
— Нѣтъ!
— Такъ и не суйся съ своимъ мнѣніемъ, когда говорятъ умные люди!
И утенокъ сидѣлъ въ углу нахохлившись. Вдругъ, вспомнились ему свѣжій воздухъ и солнышко, и ему страшно захотѣлось поплавать. Онъ не выдержалъ и сказалъ объ этомъ курицѣ.
— Да что съ тобой?!—спросила она.—Бездѣльничаешь,
бок, оттого и держалась. Ветер так и подхватывал утёнка, — приходилось упираться в землю хвостом!
Ветер, однако, всё крепчал; что было делать утёнку? К счастью, он заметил, что дверь избушки соскочила с одной петли и висит совсем криво; можно было свободно проскользнуть через эту щель в избушку. Так он и сделал.
В избушке жила старушка с котом и курицей. Кота она звала «сыночком»; он умел выгибать спинку, мурлыкать и даже испускать искры, если его гладили против шерсти. У курицы были маленькие, коротенькие ножки, её и прозвали «коротконожкой»; она прилежно несла яйца, и старушка любила её как дочку.
Утром пришлеца заметили; кот начал мурлыкать, а курица клохтать.
— Что там? — спросила старушка, осмотрелась кругом и заметила утёнка, но по слепоте своей приняла его за жирную утку, которая отбилась от дому.
— Вот так находка! — сказала старушка. — Теперь у меня будут утиные яйца, если только это не селезень. Ну, да увидим, испытаем!
И утёнка приняли на испытание, но прошло недели три, а яиц всё не было. Господином в доме был кот, а госпожою курица, и оба всегда говорили: «Мы и свет!» Они считали самих себя половиной всего света, притом — лучшею его половиной. Утёнку же казалось, что можно на этот счёт быть и другого мнения. Курица, однако, этого не потерпела.
— Умеешь ты нести яйца? — спросила она утёнка.
— Нет!
— Так и держи язык на привязи!
А кот спросил:
— Умеешь ты выгибать спинку, мурлыкать и испускать искры?
— Нет!
— Так и не суйся с своим мнением, когда говорят умные люди!
И утёнок сидел в углу нахохлившись. Вдруг, вспомнились ему свежий воздух и солнышко, и ему страшно захотелось поплавать. Он не выдержал и сказал об этом курице.
— Да что с тобой?! — спросила она. — Бездельничаешь,