Страница:Адам Мицкевич.pdf/636

мою благодарность за одолженіе, о которомъ знаетъ только моя совѣсть. Дороги даже тѣ друзья, которыхъ видишь только во снѣ: наяву настоящихъ друзей мы видимъ такъ мало. Возьмите, пожалуйста, это кольцо, продайте его: отдайте половину бѣднымъ, другую на обѣдни, за души, томящіяся въ чистилищѣ. Я знаю, какъ онѣ страдаютъ, если чистилище —рабство... А мнѣ, кто знаетъ, позволятъ ли ужъ когда- нибудь быть на обѣднѣ. Ксендзъ Петръ. Позволятъ... За кольцо я дамъ тебѣ наставленіе. Ты поѣдешь въ далекую, неизвѣстную дорогу, будешь въ толпѣ великихъ, богатыхъ и умныхъ: ищи мужа, который знаетъ больше, чѣмъ они. Ты узнаешь его потому, что онъ первый будетъ привѣтствовать тебя во Имя Божье! (здѣсь слѣдовалъ въ первой редакціи послѣдній стихъ: «Слушай, что онъ скажетъ; онъ тебѣ поможетъ во многомъ»; въ печатной редакціи сцена кончается такъ: «Слушай, что онъ скажетъ», говоритъ ксендзъ Петръ). Конрадъ (всматриваясь). Что же это? Ты ли это? Можетъ ли это быть? Остановись на мгновеніе... ради Бога! Кс. Петръ. Будь здоровъ! Не могу. Конрадъ. Одно слово... Солдатъ. Нельзя! Каждый въ свою сторону»... Въ рукописи Домейки слѣдовала та сцена, которая потомъ была переставлена авторомъ въ самое начало трагедіи, какъ прологъ. Рукой самого Мицкевича были вписаны строки о смерти Густава и рожденіи Конрада. Теперь герой прежнихъ «Дѣдовъ» былъ связанъ преемственной связью съ героемъ новаго произведенія, и только теперь эта трагедія могла получить право на названіе «Дѣдовъ», которое замѣнило первоначальное заглавіе «Литва». Заключительная сцена ставить въ новую связь исторію Густава съ будущимъ Конрада. На кладбищѣ справляется «Ночь дѣдовъ». На сценѣ нашъ старый ковенскій знакомый: гусляръ (guslarz) и «женщина въ траурѣ», какъ тамъ была дѣвушка въ траурѣ. Это опять Марыля. Она не хочетъ итти въ церковь, чтобы вмѣстѣ съ другими совершить обрядъ. «Я не пойду туда, гусляръ: я хочу остаться на кладбищѣ, я хочу видѣть только одного духа, того, что много лѣтъ тому назадъ явился послѣ моей свадьбы (Мицкевичъ забылъ, что тамъ выступала не замужняя женщина, но еще дѣвушка, но написана была трагедія дѣйствительно послѣ свадьбы Марыли), что среди толпы духовъ вдругъ предсталъ окровавленный и блѣдный, и не отрывался отъ меня дикими очами, и не молвилъ ни слова». Теперь поэтъ