больше всего впечатлѣнія на Мицкевича произвела, по его словамъ, драма «Malet ou une conspiration sous l'empire», герой которой, Мале, составляетъ въ 1812 году планъ низверженія Наполеона съ престола. Именно на эту драму поэтъ ссылался въ бесѣдѣ съ Одынцомъ о «новѣйшей исторической драмѣ», которая въ «Listach z podróży» Одынца фигурируетъ подъ 4 апрѣля 1830 года.
Таким образомъ, обличеніе гордости (русһа) современнаго Прометея, съ одной стороны, замыселъ дать въ драматической безискусственной формѣ изображеніе ближайшаго прошлаго -съ другой: эти два элемента 3 - ей части «Дѣдовъ» имѣлись налицо уже до возстанія 1830 года. Но Мицкевичъ долго не рѣшался изобразить процессъ филаретовъ, опасаясь, повидимому, ухудшенія участи его друзей, жившихъ въ Россіи. Болѣе того, онъ жестоко обрушивается на французскихъ журналистовъ, которые изобразили общество филаретовъ какимъ то серьезнымъ тайнымъ политическимъ клубомъ. «Раструбили, будто общество променистыхъ важное политическое общество, а это именно доказывали и доказываютъ наши враги, а мы до сихъ поръ боролись съ этимъ, стараясь дать правительству правильное представленіе о дѣлѣ ». Нѣтъ никакого основанія заподозривать искренность Мицкевича. И его судебное показаніе при всемъ естественномъ желаніи спутать слѣды и представить вещи въ самомъ невинномъ свѣтѣ все - таки представляется въ отрицаніи конспиративныхъ цѣлей филаретовъ искреннимъ. Иначе онъ не могъ бы видѣть въ филаретахъ исключительно мучениковъ, которые нужны были тиранамъ въ родѣ Новосильцова для личныхъ корыстныхъ цѣлей. Та стадія развитія, на которой былъ захваченъ кружокъ филаретовъ, конечно, была сообществомъ политическимъ, но то, что онъ успѣлъ сдѣлать, представлялось столь несерьезнымъ и незначительнымъ, что Мицкевичъ могъ искренно оспаривать предъявленныя ему обвиненія. Но вотъ теперь, въ 3 - ей части «Дѣдовъ», картина мѣняется: литературная дѣятельность, которая должна была явиться въ пониманіи Мицкевича «продолженіемъ возстанія», избираетъ своимъ предметомъ именно процессъ филаретовъ. Почему это могло случиться? Я думаю, по двумъ причинамъ: процессъ привлекъ столько юныхъ заговорщиковъ, а расправа Новосильцова съ ними была такъ свирѣпа, что масса невинныхъ служила какъ бы показателемъ того ужаса, какой переживали
