ствованіе его, нужно было вернуться къ славнымъ преданіямъ старины и въ нихъ найти подтвержденіе своихъ правъ. Скучныя, заказныя, лишенныя всякаго огня пѣсни Нѣмцевича выполняли эту задачу, удовлетворяли общество, потому что онѣ отвѣчали своимъ настроеніемъ его запросамъ. Онѣ говорили о Пястѣ, который заявлялъ: „ Въ мечѣ и плугѣ силы поляковъ “, о Болеславѣ Храбромъ, о Казимірѣ и многихъ другихъ. „ Полякъ, прославленный за три вѣка борьбы своимъ геройствомъ, видѣлъ главную свою добродѣтель въ храбрости; на конѣ, покрытый буркой, онъ терпѣлъ голодъ и всякія бури ". Когда Ядвига отдала свою руку Ягеллѣ (по Нѣмцевичу, добровольно, на самомъ же дѣлѣ, какъ мы знаемъ, послѣ отчаянной борьбы съ вельможами ), она умоляетъ своихъ вельможъ сохранять единство земель. И крикнуль весь народъ: „ Всегда держась вмѣстѣ, мы останемся вѣрны твоему поколѣнію ". Такая исторія, не всегда считающаяся съ дѣйствительностью, заканчивается освободителемъ Вѣны, Яномъ Собѣсскимъ, а потомъ „ Польша покрылась печальной тѣнью"... Какъ отъ Карамзина прямая линія ведетъ къ реакціи Николая I, къ офиціальной народности, къ Уварову и Бенкендорфу, такъ отъ Нѣмцевича прямой путь къ тому поколѣнію поэтовъ, которое въ прошломъ народа видѣло уже не рядъ грѣховъ (какъ первые дѣятели герцогства Варшавскаго, какъ Вороничъ въ своей „ Сивилѣ “ и др. ), а славную хронику побѣды и героическихъ подвиговъ самоотверженнаго патріотизма.
Другимъ писателемъ, который подготовилъ почву для польскаго романтизма, былъ Казиміръ Бродзинскій ( 1791 1835 ). Это уже человѣкъ ХІХ вѣка, который не участвовалъ въ послѣднемъ напряженіи Рѣчи Посполитой, не видѣлъ ея судорожныхъ усилій спастись, но, какъ и Мицкевичъ, былъ „ повитъ въ оковы “. Поэтому Бродзинскій явился не носителемъ возвышенныхъ ложноклассическихъ вкусовъ и идей XVIII столѣтія, но выразителемъ того народническаго настроенія, которое создалось въ лучшей части польскаго общества въ началѣ новаго вѣка. Выросши въ деревнѣ, въ небогатой семьѣ арендатора, Бродзинскій слился съ народной душой еще мальчикомъ. Въ нѣмецкой школѣ, куда онъ ходилъ учиться (онъ жилъ въ Бохенскомъ округѣ, принадлежавшемъ Австріи), и позже въ Тарновской гимназіи, гдѣ все, кромѣ Закона Божія въ первомъ классѣ, преподавалось на нѣмецкомъ языкѣ, Бродзинскій хорошо познакомился съ нѣмецкимъ
