въ любви заключается въ послѣднемъ стихотвореніи, обращенномъ къ героинѣ этой группы сонетовъ. «Добрый вечеръ! Для меня это самое горячее пожеланье. Никогда, отдѣляетъ ли насъ передъ ночью закрытая дверь, или снова зоветъ меня къ тебѣ утренняя пора, я не прощаюсь и не здороваюсь съ такимъ восхищеньемъ, какъ въ эту минуту, ободренный вечерней тѣнью. И даже ты, любительница молчать, такъ часто краснѣющая (płonić się skora), когда услышишь пожеланіе добраго вечера, начинаешь говорить оживленнѣе и вздыхаешь громче. Пусть добрый день восходитъ для тѣхъ, что живутъ вмѣстѣ, пусть онъ освѣщаетъ трудъ, который соединяетъ ихъ руки, а добрая ночь пусть покрываетъ счастливыхъ любовниковъ, когда они пьютъ изъ чаши наслажденія утѣшеніе въ тревогахъ. А тѣмъ, кто любитъ другъ друга и скрываетъ свою любовь, пусть добрый вечеръ прикроетъ слишкомъ краснорѣчивые глаза». (XIX) На этомъ замыкается циклъ этихъ сонетовъ, въ которыхъ такъ полно нарисована исторія любви поэта къ его ковенской подругѣ. Зная о связи Мицкевича съ Ковальской, не трудно убѣдиться въ томъ, какъ соотвѣтствуеть обстановка XVI сонета ковенской жизни ихъ: «молодые, всегда одинокіе, всегда вдвоемъ», боролись долгіе дни и недѣли. О томъ, что Мицкевичъ въ Ковнѣ писалъ сонеты, Мы знаемъ. Вспомнимъ описаніе Ковальской, ея красоты и прелести, когда она «покоится въ своей спальнѣ », описаніе, приведенное Мицковичемъ такъ же просто и реально, какъ въ этихъ сонетахъ. Почему разошлись Мицкевичъ и Ковальская такъ скоро? Не потому, что она не хотѣла связи, но требовала, чтобы поэтъ женился на ней? Намекъ на это находимъ въ «Данаидахъ».
На этомъ обрываются сонеты, посвященные старой жизни Мицкевича. Передъ нами развертывается новая жизнь его, бурная, суетная, среди красавицъ, которыя возбуждали не нѣжное ласковое чувство, какъ Марыля, какъ Ковальская, а только самыя жгучія страсти и ревность. Героиней многихъ изъ этихъ эротическихъ стихотовреній и сонетовъ, написанныхъ на югѣ Россіи, является, какъ мы уже знаемъ, Каролина Собанская. Въ ея альбомъ Мицкевичъ занесъ стихотвореніе, которое замѣчательно въ двухъ отношеніяхъ: во - первыхъ, оно посвящено не Собанской, а Ржевской, т.е. озаглавлено дѣвичьей фамиліей героини, а, во -вторыхъ, проникнуто тѣмъ горькимъ чувствомъ, какое мы находимъ и въ «Данаидахъ», хотя здѣсь нѣтъ упрековъ. «Была
