Страница:Адам Мицкевич.pdf/267

пугаясь ихъ. „Онъ знаетъ, что молодой князь не внемлетъ чужимъ внушеніямъ, не любить пускаться въ длинные выводы и куеть свои планы въ глубинѣ своего духа, а выковавъ ихъ, не смотрить на препятствія. Еще свирѣпѣе левъ, когда встрѣчаеть помѣху. Но Рымвидъ, вѣрный совѣтникъ господину и извѣстный рыцарь въ литовскомъ народѣ, конечно, не малымъ позоромъ покроетъ себя, если не предотвратить всеобщей бѣды. Молчать или совѣтовать? Мысль его колеблется, но наконецъ онъ останавливается на послѣднемъ“. Рѣчь Рымвида— типичные уговоры умнаго и опытнаго старика. Онъ совѣтуетъ подождать, выступить въ походъ не спѣша, какъ это дѣлали всегда литовскіе князья. Литаворъ молчалъ, а Рымвидъ, подойдя къ окну, какъ бы ненарокомъ упомянулъ о нѣмецкихъ послахъ. Какъ быть съ ними? „Позвать ихъ? Или они узнаютъ твою волю внизу, изъ устъ слуги?“ Въ волненіи Литаворъ раскрываетъ свой планъ. „Я велѣлъ вооружаться и садиться на коней, я спѣшу напасть во всеоружіи, потому что я знаю Витольда, онъ стоитъ съ войскомъ, готовый встрѣтить меня на дорогѣ; а, можетъ быть, для того онъ и хотѣлъ заманить меня въ Лиду, чтобы, заманивши, схватить или убить. Но я заключилъ тайный союзъ съ магистромъ прусскаго ордена, и онъ долженъ дать мнѣ на помощь своихъ рыцарей, за это въ награду я уступлю ему часть добычи. Если, какъ ты говоришь, прибыли послы, значитъ, онъ сдержалъ свое слово“. Князь восхищается силой нѣмецкихъ рыцарей, ихъ чудеснымъ вооруженіемъ, ихъ конями. „Все уже готово, и завтра тайными путями мы подберемся къ Лидѣ, налетимъ, подожжемъ, захватимъ и вырѣжемъ; слишкомъ самомнителенъ Витольдъ: онъ оставилъ въ Лидѣ лишь слабый гарнизонъ“. Измѣна Литавора поразила стараго рыцаря, съ гнѣвомъ и скорбью онъ предостерегаетъ князя отъ братоубійственной войны, отъ союза нѣмцами. Далѣе слѣдуетъ прекрасное мѣсто, основанное на большой начитанности Мицкевича въ старыхъ литовскихъ хроникахъ. „Бываетъ иногда“, говорить Рымвидъ: „что сосѣдъ обнимаетъ сосѣда, съ которымъ много лѣтъ велъ упорную вражду, слагаетъ съ души гнѣвъ, и одинъ другого называетъ пріятелемъ; еще больше, чѣмъ дурные сосѣди, гнѣвны другъ на друга литвины и ляхи, а вѣдь и они нерѣдко пирують за однимъ столомъ, и ночуютъ подъ однимъ кровомъ, и соединяютъ свою мечи для общаго дѣла; а еще больше, чѣмъ литовскіе мужи и поляки, вра-