вести дѣла съ чертями не шутка. Думаетъ: или вѣчная жизнь или навѣки душа чорту; ничего не говоритъ, думаетъ про себя, только немножко шевелить губами. Пришелъ уже часъ отвѣта. Тукай удаляется изъ толпы и, замкнувшись въ лабораторіи разума, сидитъ одиноко. И тамъ еще разъ, прежде чѣмъ приложить свой штемпель, зажимаетъ свой трактатъ въ клещи суровой мысли и крѣпко сдавливаетъ его и т. п. Изъ этой лабораторіи мысли Тукай выходитъ съ рѣшеніемъ подписать договоръ съ дьяволомъ, но опять впадаетъ въ глубокую задумчивость, изображеніе которой начинаетъ наконецъ надоѣдать своей монотонностью. Онъ уже написалъ: „пусть такъ будетъ“, поставилъ и первую букву своего имени Т, но дальше никакъ не могъ ничего написать., Какъ же онъ долженъ былъ изумиться, когда буква б въ словѣ будетъ вдругъ начала жужжать и шумѣть и подыматься всѣми своими краями. Вертится, вздымается, растетъ, какъ кусокъ тѣста иа дрожжахъ. Нижняя половина буквы распухаетъ и превращается въ животъ и ребра, у верхней дѣлается выпуклой голова, которая раздувается въ огромный ушатъ. Шейка узенькая, какъ уосы, носикъ орлиный, а бородка козлиная, на одной сторонѣ лошадиная нога, а на другой курья лапка; смотритъ глазомъ бычьимъ, крылья въ родѣ лопастей у мельничнаго колеса. Это былъ дьяволъ. Однимъ словомъ, это былъ посолъ Мефистофель. Еще Тукай не могъ рѣшить, перекреститься ли или просить чорта сѣсть, когда наглецъ подскочилъ къ нему, схватилъ его за маленькій палецъ, рѣзнулъ ножикомъ подъ кожей и въ крови омочилъ перышко, перышко насадилъ, вложилъ въ руку, водитъ потихоньку рукою. Когда сдѣлалъ такъ U, К, А и J, сдѣлалось цѣлое Tukaj. Чортъ свистнулъ, гикнулъ, пропалъ, ищи теперь вѣтра въ полѣ“. На этомъ кончается и баллада, изобилующая, какъ видимъ, чертями и дьявольскими договорами; и опять здѣсь Мефистофель, притомъ совсѣмъ не на мѣстѣ, а кромѣ него, взятый у Шиллера Эребъ и заимствованный у ложноклассиковъ миөологическій славянскій Полель.
Что же было взято изъ народной поэзіи? Отдѣльныя черты, какъ и въ другихъ балладахъ. Философское содержаніе и нравственныя колебанія „Тукая“ чужды народной словесности. Вѣдь „Тукай“ былъ написанъ весной 1820 года, вскорѣ послѣ свадьбы Марыли, когда невѣріе въ людей должно было съ особенной силой мучить Мицкевича. Въ народныхъ сказкахъ жилъ человѣкъ,
