Страница:Адам Мицкевич.pdf/167

Эта страница не была вычитана

ѣхать оттуда въ Ковно въ училище. Онъ былъ блѣденъ, худъ, угрюмъ, минуты возбужденія смѣнялись апатіей, и наконецъ, поэтъ совсѣмъ расхворался и, хотя въ Ковнѣ уже шли уроки, лежалъ больной въ Вильнѣ. Директоръ былъ вынужденъ сообщить объ его отсутствіи окружному начальству, и оно послало вь Ковно строжайшій выговоръ неаккуратному учителю съ угрозой доставить его на мѣсто службы съ помощью полиціи и съ пригазаніемъ задержать его жалованіе. Впрочемъ, 15 сентября Мицкевичъ былъ уже въ Ковнѣ. „Доношу, что пріѣхалъ сюда здоровымъ, снова хожу по моей пустой комнатѣ и посматриваю на червоныя польскія горы. Сегодня началъ уроки“, писалъ онъ Ежов« кому. И опять потянулись скучные однообразные дни, услаждаемые только лихорадочнымъ чтеніемъ. Хмурыя мысли не давали ему покоя. „Ахъ, ты не знаешь, какъ дорого стоитъ жить!“ твердилъ Мицкевичъ въ своихъ письмахъ къ самому близкому другу, Ежовскому. „Родишься въ мукахъ, также мучительно будешь умирать. А лучше всего жить на половину, какъ ты дѣлаешь, хотя, правда, живешь своей благороднѣйшей половиной, но о благородствѣ долго было бы говорить. Часто несправедливо придають его тому, кто его не достоинъ[1]. Ахъ, мой Ежъ, идеалы! Сны и дымъ, а послѣ нихъ пустота. Таковъ ужъ законъ природы: послѣ каждаго наслажденія должна быть оскомина. Происходитъ же она отъ того, что изъ отраднаго состоянія трудно сразу перейти въ обыкновенное, такъ чтобы не почувствовать отвращенія. Или, по терминологіи Зана, переходя съ меда на воду, нужно найти по дорогѣ перець. А если переходишь отъ идеаловъ къ пустотѣ, что же тамъ найдешъ? Хуже, чѣмъ адъ. А потому, или не имѣй идеаловъ, или храни идеалы на вѣки!“ Это было то же чувство розочарованія, которое впослѣдствіи глодало Лермонтова („И скучно, и грустно“ 1840), которое сближало скромнаго литовскаго юношу съ поэтомъ презрѣнія и отрицанія, Байрономъ. Сама жизнь подготовила Мицкевича къ воспріятію байроническихъ настроеній. Но пока онъ еще полонъ Шиллеромъ и зачитывается Чувствительными романами баронессы Криденеръ и Гете. Къ осени 1820 года проф. Калленбахъ относить письмо, въ которомъ рядомъ съ извѣщеніемъ о непріятностяхъ съ окружнымъ начальствомъ Мы находимъ слѣдующія важныя строки: „Я прочиталъ послѣдній томъ

  1. Путкамеру или Марылѣ?