медика попадало много добраго съ чужихъ каѳедръ. Тотъ, кто умѣлъ воспользоваться этимъ благомъ университетской жизни, имѣлъ, очевидно, шансы выйти изъ университета болѣе образованнымъ человѣкомъ, чѣмъ его товарищъ, питавшійся пять лѣтъ одной медициной. Признаюсь откровенно, воспитанниковъ академіи я считалъ лишенными одного изъ существующихъ благъ университетской жизни, и тѣмъ несправедливѣе казалась та привилегія, которою они пользовались. Свои мысли о профессорскомъ пансіонѣ я не держалъ въ секретѣ и, конечно, не возбуждалъ къ себѣ добрыхъ чувствъ ни въ начальствѣ, ни въ бывшихъ воспитанникахъ пансіона, ни въ профессорахъ, считавшихъ его благомъ для академіи. Онѣ не могли, конечно, нравиться и тѣмъ изъ студентовъ, которые имѣли виды на пансіонъ. Отъ одного изъ моихъ учениковъ, достигшаго впослѣдствіи степеней извѣстныхъ, я получилъ даже сильное ругательное письмо въ отвѣтъ на мой совѣтъ не поступать по окончаніи курса въ пансіонъ, а ѣхать прямо на отцовскій счетъ за границу. Такимъ образомъ я, по своей винѣ, не принадлежалъ къ числу любимцевъ въ профессорской средѣ (за исключеніемъ, конечно, Боткина и Грубера, съ которыми только и видѣлся), и, разумѣется, чувствовалъ это, но продолжалъ коснѣть. Признаюсь дальше, очень была мнѣ не по вкусу перемѣна тона въ высшихъ слояхъ академіи съ тѣхъ поръ, какъ не стало истинно доброжелательнаго къ академіи Дубовицкаго, какъ ушелъ замѣстившій его временно добрый старикъ Нарановичъ и ушелъ изъ академіи Н. И. Зининъ.
Въ такихъ-то обстоятельствахъ осенью 70-го года имѣли быть выборы двухъ профессоровъ — на каѳедру зоологіи, съ уходомъ старика-академика Брандта, и на вновь открывающуюся каѳедру гистологіи. У меня въ предметѣ имѣлись два кандидата на обѣ каѳедры. И. И. Мечниковъ, имѣвшій уже въ то время большое имя въ зоологіи, не могъ пристроиться къ Петербургскому университету за неимѣніемъ тамъ профессорскаго мѣста, и уѣхалъ профессоромъ въ Одессу, но продолжалъ тяготѣть къ Петербургу и, списавшись со мной, охотно соглашался поступить на мѣсто Брандта. Что касается второго кандидата, то прежде всего нужно замѣтить, что въ тѣ отдаленныя времена медиковъ-гистологовъ въ Россіи не было[1], и таковымъ я зналъ одного лишь А. Е. Голубева, работавшаго одновременно со мной въ лабораторіи Роллета, сильно увлекавшагося гистологіей (Роллетъ, какъ ученикъ Брюкке, былъ наполо-
- ↑ Якубовичъ в Овсянниковъ не идутъ въ счетъ — одинъ былъ профессоромъ физіологіи, а другой — членомъ академіи наукъ. Были, можетъ быть, гистологи въ Дерптѣ, но о таковыхъ ничего не было слышно.
