поръ дружеское расположеніе ко мнѣ моего милаго учителя не прекращалось вплоть до его кончины, выражаясь при всѣхъ маленькихъ переворотахъ моей жизни теплыми, участливыми письмами.
Свадьба Боткина имѣла совершиться, какъ я сказалъ, въ концѣ зимняго семестра, и время пріѣзда невѣсты настолько приближалось, что онъ уже началъ собирать нѣкоторыя украшенія въ будущій будуаръ жены (помню устроенное имъ уморительное куцое зеркало, убранное полотенцами, которое навѣрно насмѣшило его изящную невѣсту) и мы уже сшили себѣ новые фраки, такъ какъ я имѣлъ быть шаферомъ на свадьбѣ, какъ вдругъ въ одно прекрасное утро бѣдный Боткинъ просыпается съ сыпью на лицѣ, оказавшейся къ счастію вѣтряной оспой. Понятно, что это сильно испортило настроеніе духа всегда веселаго и добраго Боткина (по этому случаю, кажется, даже пріѣздъ невѣсты былъ на нѣкоторое время отложенъ); и въ это-то злополучное время понесла насъ нелегкая затѣять споръ о сути жизненныхъ явленій. Онъ былъ страстный поклонникъ Вирхова съ его целлюлярной патологіей; а я, наслушавшись завзятыхъ біологовъ-физиковъ, какими были, я думаю, чуть ли не всѣ физіологи того времени, считалъ началомъ всѣхъ началъ молекулы. При другихъ условіяхъ споръ могъ бы кончиться благотворно, поправками и уступками съ той и другой стороны, но въ данномъ случаѣ ихъ не послѣдовало, и онъ кончился со стороны Боткина справедливой для того времени поговоркой: «кто мѣшаетъ конецъ и начало, у того въ головѣ мочало», которая меня настолько обидѣла, что въ Вѣнѣ мы уже не видались болѣе, и я уѣхалъ въ Гейдельбергъ.
Привожу дословно очень важную выдержку изъ письма Людвига ко мнѣ отъ 4-го мая 1859 г., значитъ въ началѣ моего пребыванія въ Гейдельбергѣ.
«Любезный Сѣченовъ, Боткинъ уѣхалъ женатый и будетъ имѣть, конечно, пріятное и счастливое свадебное путешествіе. Въ одно изъ нашихъ частыхъ свиданій онъ сообщилъ мнѣ, что получилъ письмо отъ господина Глѣбова (Herr Kleboff), нѣкоего высокопоставленнаго чиновника въ Петербургѣ, въ которомъ говорится, чтобы вы (т.-е. я, Сѣченовъ) написали ему, какъ и гдѣ занимались физіологіей; а онъ, имѣя въ рукахъ такой документъ, могъ бы похлопотать за васъ. Исполните же это. Я просилъ Боткина, чтобы онъ написалъ вамъ объ этомъ самъ, и надѣюсь, что онъ сдѣлалъ это, такъ какъ его жена очень его уговаривала (eifrig zuredete). Какъ она жаловалась на излишнюю обидчивость Боткина, такъ и онъ на вашу. Простите, что говорю объ этомъ, но мнѣ бы такъ хотѣлось водворить согласіе между двумя людьми, каждый изъ которыхъ на
