Страница:Аверченко - Веселые устрицы (1910).djvu/59

Эта страница была вычитана


— Въ сущности, я, ваше пр-во, сытъ. Уже завтракалъ-съ.

— Въ такомъ случаѣ, кофе? Ликеру? Ну, ликеру-то вы со мной выпьете… Легонькаго. Абрикотину.

— Не смѣю отказаться.

Гость потянулся за налитой рюмкой. Собаченка отъ его движенія вздрогнула и звонко залаяла. Вздрогнулъ и гость.

— Ахъ, Боже ты мой, что я надѣлалъ!!

Тоненькая струйка абрикотина поползла по бѣлоснѣжной скатерти.

— Ваше пр-во! Честное слово, это ваша собачка… Онѣ залаяли…

— Ну, пустяки. Сейчасъ вытрутъ.

— Ваше пр-во! Я самъ присыплю солью. Тогда пятна не будетъ.

Гость дрожащей рукой схватилъ баночку съ горчицей и сталъ трясти ее на пятно.

— Виноватъ, но вѣдь это горчица.

— Ваше пр-во!.. Ей Богу, нечаянно. Позвольте, я ножичкомъ сосрсоблю горчицу.

— Да не безпокойтесь. Вонъ вы ножемъ и разрѣзали скатерть. Видите, какой вы!..

— Ваше..! Видитъ Богъ, не хотѣлъ я этого… Вы и въ Думѣ знаете меня, я никогда — чтобы что-нибудь… Можете даже Остенъ-Сакена спросить…

Въ смущеніи и растерянности Октябристъ замололъ такую дрянь, что даже его пр-во сконфузился.

— Вы, можетъ быть, нездоровы? Тогда не смѣю удерживать…

— Прощ…щайте, ваше пре…пре… Воистину воскресе… Прощайте, собачка… Ввввв…

Октябристъ не помнилъ, какъ добрался домой. Его трясла лихорадка и жена уложила его спать.

Онъ метался въ кровати, бредилъ, и въ бреду ему чудилась страшная картина: ехидная собаченка, послѣ его