Рабочие «Парижской Коммуны» (Огнёв)

Рабочие "Парижской Коммуны"
автор Николай Огнёв
Опубл.: 1929. Источник: az.lib.ru • Об очерке Н. Огнева.

РАБОЧИЕ «ПАРИЖСКОЙ КОММУНЫ»

править

Об очерке Н. Огнева

править

Если об очерке Анны Караваевой рабочие Трехгорной мануфактуры ничего не слышали до момента, когда сотрудник «Литературной Газеты» пришел на фабрику и рассказал, что газета помещает материалы о социалистическом соревновании, то очерк Н. Огнева о фабрике «Парижская Коммуна» постигла совсем иная судьба. Когда рабочие узнали, что писатель Огнев написал об их фабрике, «Литературная Газета» впервые появилась в цехах «Парижской Коммуны». Очерк не только читали, его обсуждали и даже написали о нем. Перед наш письмо работницы Мироновой.

«Дорогой тов. Огнев! Строя конвейер вообще, а писательский в частности, вы должны быть точным до мелочей, иначе конвейер не даст положительных результатов. У вас, с вашим писательским конвейером как раз и случились ошибки. Ошибки ваши грубоваты, а поэтому скрип вашего конвейера режет уши. Рабочих обидело ваше невнимание к 3½-тысячному коллективу. Сознательный рабочий у станка точен и аккуратен в своей работе, а потому требователен и к остальным».

Суровый, но справедливый ответ. Писатель должен быть точен, как рабочий, стоящий перед машиной, «писательский конвейер» не должен скрипеть. Но чтобы этого достигнуть, мало одного желания писателя, — надо, чтобы рабочие сами помогли ему разобраться в его ошибках. На какие же ошибки указали рабочие тов. Огневу?

«Наша фабрика работает не в три смены, а в две, — пишет далее тов. Миронова. — Конвейер не в закройном цехе, а в сандальном — заготовочном. Тов. Завидов не рабочий от станка, а заведующий сандальным цехом».

«С птичьего полета»

править

Но этого мило. Нам пришлось беседовать с рабочими «Парижской Коммуны», и мы слышали много упреков по адресу автора очерка. И упрек в недостаточной внимательности к производству был самым сильным.

Писатель был на фабрике только один раз. В течение двух часов он захотел охватить весь процесс громадного производства и все стороны социалистического соревнования. Вполне понятно, что в такой краткий срок он не мог ознакомиться с фабрикой, войти в ее атмосферу, разобраться во всем сложном переплете ее работы, взаимоотношений между рабочими, между отдельными общественными организациями, между администрацией и коллективом… Тов. Огнев торопился. Он хотел попасть еще на одну фабрику, о которой думая писать.

Ошибки и ошибочки

править

Конечно, поверхностное знакомство с фабрикой привело к целому ряду ошибок. Тов. Огнев написал, что рабочие «Буревестника» вызвали на социалистическое соревнованию рабочих «Парижской Коммуны». На самом, деле фабрика «Буревестник» не присылала никакого вызова.

У тов. Огнева получилось, что договор пяти рабочих из бригады затяжчиков сандального цеха был заключен стихийно и не имел никакого отношенная ни к комиссии по соревнованию, ни к администрации. Мастер сандального цеха тов. Вайнер сообщил нам, что договор пяти рабочих был заключен вполне организованно, и сначала его обсудили штаб соревнования и администрация цеха.

Рабочие обратили внимание и на мелкие неточности очерка. Тов. Огнев пишет, что люди «склоняются над конвейерами». Между тем, на самом деле конвейер лишь подает им полуфабрикат, а рабочие стоят за машинами, которые помещены перпендикулярно к конвейеру, и потому никто над конвейером не склоняются. На фабрике не говорят «обувники» а говорят «обувщики». Нельзя сказать «кусок сырья» — для рабочих это непонятно.

Допустил тов. Огнев и одну принципиально важную ошибку. В очерке он указал, что рабочие экскурсии на фабрику сильно мешают работе. Он квалифицирует таких «посторонних людей» чуть ли не как «вредителей производства». Между тем, рабочие экскурсии имеют громадное производственное и бытовое значение, и уж никак нельзя упрекать рабочих кожевенной фабрики «Буревестник» за то, что они пришли посмотреть, как их товарищи перерабатывают тот полуфабрикат, который производит «Буревестник».

Чего не заметил писатель

править

Многого и не заметил тов. Огнев. Например, он ничего не рассказал об отдельных энтузиастах соревнования, проявляющих большую инициативу и толкающих своим примером отсталых товарищей. Вот хотя бы комсомолец тов. Бельтиков, который до соревнования имел выработку 420 пар, а во время соревнования довел ее до 570 пар. На фабрике есть комсомольская бригада, не имеющая ни одного прогула за все время соревнования. Рабочие начинают особенно внимательно относиться к браку, и в сандальном цехе вывешены доски, указывающие сравнительное качество работы обеих смен. Эти доски привлекают массу рабочих, которые оживленно обсуждают цифры каждого дня, ведут горячие споры о работе.

Можно было бы указать на целый ряд «пропусков», которые допустил писатель в своем очерке и которые являются для фабрики предметом оживленнейшего внимания.

«Свето-тень»

править

Жестоко нападали рабочие на тов. Огнева за его стиль. Когда очерк был вывешен на ф-ке для прочтения, и рабочие принялись обсуждать, они столкнулись со многими совершенно непонятными словами. «Совнигилизм», «скепсис», «Архимедов рычаг», «Свето-тень» и т. д. привели их в недоумение. Многие, дойдя до этих слов, бросали чтение: «Не для нас это написано».

Выводы

править

На вопрос о том, нисколько интересуются рабочие очерками писателей о производстве, мы получали единодушный ответ, что такие очерки необходимы, что они вызывают громадный интерес, что начинание «Литературной Газеты» следует всячески приветствовать. И тут же мы "всегда слышали пожелание о более внимательном изучении производства, о более тщательном проникновении писателя в рабочий быт. Не один раз, а много, не два часа, а целый рабочий день должен посвящать писатель заводу или фабрике. Пусть он оденет халат и, походив по цехам, остановится около какой-нибудь машины, возле какого-нибудь рабочего. Пусть он посмотрит на работу тогда, когда его уже перестанут замечать, пусть он увидит в рабочих не только гостеприимных хозяев, но и людей, занятых повседневной будничной работой.

Но не только человека за машиной должен посмотреть писатель. Он должен увидеть и машину и человека в отдельности. Он должен изучить процесс производства, его особенность, его недостатки, он должен также познакомиться с рабочим, когда тот, сняв прозодежду, сидит на производственном совещании, клеит стенгазету, проводит время в клубе.

Пусть критика, которую дали рабочие, не смущает писателей. Она строга и безжалостна, но ведь и писатель имеет право критиковать рабочего, бичевать недостатки производства, осуждать отдельных его участников. Взаимные указания — это не вражда, а само-критика. Не зная своих ошибок, нельзя их поправить. Рабочие сурово критикуют потому, что дело, о котором пишет писатель, их кровное дело, и всякая ошибка здесь приводит их в недоумение, является даже обидой. Это надо учесть писателю, когда он слушает голоса изображенных им людей. Ибо эти люди — не вымышленные герои повестей и романов, а живые участники большого и важного дела.

А. К.
"Литературная газета", № 19, 1929