Пантагрюэль (Рабле; Энгельгардт)/1901 (ДО)/10

[28]
X.
О томъ, какъ Пантагрюэль такъ справедливо рѣшилъ необыкновенно темный и затруднительный споръ, что его рѣшеніе признано было превосходнымъ.

Пантагрюэль, помня письмо и совѣты отца, захотѣлъ однажды провѣрить свои знанія. И на всѣхъ городскихъ перекресткахъ велѣлъ выставить тезисы, счетомъ девять тысячъ семьсотъ шестьдесятъ четыре, по всѣмъ отраслямъ знанія и по самымъ спорнымъ научнымъ вопросамъ.

И прежде всего держалъ диспутъ въ улицѣ Фуаръ со всѣми профессорами, студентами и ораторами и всѣхъ ихъ заткнулъ за поясъ. Послѣ того диспутировалъ въ Сорбоннѣ, со всѣми богословами, въ продолженіе шести недѣль, съ четырехъ часовъ утра до шести вечера, за исключеніемъ двухъ часовъ, посвященныхъ отдыху и принятію пищи, при чемъ не препятствовалъ вышеупомянутымъ сорбоннскимъ богословамъ пить вино и освѣжаться въ привычныхъ погребкахъ. И на этихъ диспутахъ присутствовали многіе придворные вельможи, рекетмейстеры, президенты, совѣтники, чиновники казначейства, секретари и адвокаты, и другіе, вмѣстѣ съ городскими старшинами, медиками и канониками. И замѣтьте, что большинство изъ нихъ были большіе діалектики, но, несмотря на ихъ придирки и крючки, онъ всѣхъ ихъ переспорилъ и доказалъ имъ, что они — олухи Царя небеснаго.

Послѣ этого всѣ заговорили объ его удивительной учености, даже прачки, сводни, кухарки, рыночныя торговки и другія, которыя, когда онъ проходилъ по улицѣ, говорили: «Это онъ!» И ему это было такъ же пріятно, какъ Демосѳену, царю греческихъ ораторовъ, когда какая-нибудь старая хрычевка показывала на него пальцемъ, говоря: «Вотъ онъ самый!»

Какъ нарочно, въ это время какъ разъ началась тяжба между двумя знатными вельможами, изъ которыхъ одинъ, г. Безкюль, былъ истцомъ, а другой, [29]г. Гюмвенъ, — отвѣтчикомъ. Тяжба эта была такая запутанная, и представляла такія юридическія тонкости, что судьи совсѣмъ потеряли голову. И вотъ по приказу короля созвали четверыхъ ученѣйшихъ и толстѣйшихъ членовъ изъ всѣхъ французскихъ парламентовъ, вмѣстѣ съ главнѣйшими профессорами

Къ гл. X.
Къ гл. X.
Къ гл. X.

университетовъ не только Франціи, но также Англіи и Италіи, какъ-то: Язонъ, Филиппъ Десъ[1], Петрусъ Петронибусъ и многихъ другихъ старыхъ юрисконсультовъ.

[30]Собравшись, они въ продолженіе сорока шести недѣль не сумѣли ни разобраться въ этомъ дѣлѣ, ни придти къ какому-нибудь рѣшенію, и такъ это ихъ сердило, что съ досады они мѣста себѣ не находили.

Но одинъ изъ нихъ, котораго звали Дуэ[2], болѣе ученый, опытный и осторожный, чѣмъ всѣ остальные, сказалъ имъ въ одинъ прекрасный день, какъ они ломали себѣ голову:

— Господа, мы давно уже здѣсь засѣдаемъ, но ничего путнаго не дѣлаемъ и не можемъ разобраться въ этомъ дѣлѣ, и чѣмъ больше имъ занимаемся, тѣмъ меньше его понимаемъ; и это намъ стыдъ и срамъ, и, по моему мнѣнію, оно покроетъ насъ позоромъ, потому что мы заблудились въ нашихъ совѣщаніяхъ. Но вотъ, что я придумалъ. Вы, конечно, слышали о великомъ мужѣ, именуемомъ метръ Пантагрюэль, въ которомъ признали самаго выдающагося ученаго нашего времени послѣ тѣхъ диспутовъ, которые онъ публично велъ со всѣми. Я того мнѣнія, чтобы мы призвали его на совѣщаніе съ нами по этому дѣлу, потому что ни одинъ человѣкъ не справится съ этимъ дѣломъ, если оно окажется и ему не подъ силу.

Къ гл. XI.
Къ гл. XI.
Къ гл. XI.

Съ этимъ охотно согласились всѣ эти совѣтники и доктора и немедленно послали за Пантагрюэлемъ и попросили его не отказаться разсмотрѣть и изучить тяжбу и сдѣлать имъ докладъ въ томъ смыслѣ, какъ онъ сочтетъ нужнымъ, согласно съ истиннымъ духомъ законовъ; они передали ему въ руки мѣшки съ документами, для перевозки которыхъ потребовалось бы не менѣе четырехъ большихъ ословъ.

Но Пантагрюэль имъ сказалъ:

— Господа, живы ли еще оба вельможи, которые ведутъ между собой эту тяжбу?

На эго ему отвѣчали: да.

— На что же къ чорту намъ всѣ эти вздорныя бумаги и копіи, которыми вы меня нагрузили? Не лучше ли выслушать словесныя показанія тяжущихся, вмѣсто того, чтобы читать всю эту чепуху; вѣдь въ ней ничего нѣтъ кромѣ обмана и діавольскихъ крючковъ Сепола[3] и искаженій закона? Вѣдь я увѣренъ, что вы и всѣ тѣ, черезъ чьи руки прошла эта тяжба, [31]напутали въ ней сколько могли pro et contra; и въ томъ случаѣ, когда споръ ихъ былъ ясенъ и его легко было разсудить, вы его запутали дурацкими и безсмысленными резонами и глупыми мнѣніями Аккурсія[4], Бальда[5], Бартолуса[6], де-Кастро[7], Имола[7], Ипполита[7], Панорма[8], Берташина[9], Александра[7], Курціуса[7] и всѣхъ этихъ старыхъ колпаковъ, которые ровно ничего не понимаютъ въ Пандектахъ и не что иное какъ бараньи головы, несвѣдущія во всемъ, что необходимо для уразумѣнія законовъ. Несомнѣнно, что они не знали ни греческаго, ни латинскаго языковъ,

Къ гл. XI.
Къ гл. XI.
Къ гл. XI.

а только одинъ готическій и варварскій. Между тѣмъ, всѣ законы заимствованы первоначально у грековъ, какъ это доказываетъ Ульпіанъ[10] 1. posteriori de origine juris, и всѣ переполнены греческими словами и сентенціями.

Къ гл. XI.
Къ гл. XI.
Къ гл. XI.

А, во-вторыхъ, они [32]изложены по-латыни и на саномъ изящномъ и образномъ языкѣ, не исключая Саллюстія, Баррона, Цицерона, Сенеки, Тита Ливія и Квинтиліана. Какъ же могли понять смыслъ, законовъ эти старые сумасброды, которые и въ глаза не видѣли хорошей книги на латинскомъ языкѣ? Какъ оно и явствуетъ изъ ихъ слога, достойнаго трубочистовъ или кухарей, но не юрисконсультовъ. Мало того: принимая во вниманіе, что законы извлекаются изъ среды нравственной и естественной философіи, гдѣ же ихъ понять этимъ дуракамъ, которые, клянусь Богомъ, менѣе свѣдущи въ философіи, чѣмъ мой мулъ? Что касается знанія гуманитарныхъ наукъ и знакомства съ древностями и исторіей, то они такъ же богаты ими, какъ жаба перьями; между тѣмъ всякое право требуетъ этихъ знаній и безъ нихъ не можетъ быть понятно, какъ я это со временемъ докажу въ своихъ сочиненіяхъ. Поэтому, если вы хотите, чтобы я ознакомился съ этимъ процессомъ, то прежде всего сожгите всѣ эти бумаги, а затѣмъ пригласите обоихъ дворянъ лично явиться ко мнѣ, и когда я ихъ выслушаю, тогда я скажу вамъ свое мнѣніе безъ обиняковъ и безъ утайки.

Къ гл. XII.
Къ гл. XII.
Къ гл. XII.

Противъ этого многіе изъ нихъ стали возражать, ибо вамъ извѣстно, что во всѣхъ собраніяхъ всегда больше глупцовъ, нежели умныхъ, и большинство всегда беретъ верхъ надъ лучшими людьми, какъ это замѣчаетъ Титъ Ливій, говоря о карѳагенянахъ.

Но вышеупомянутый Дуэ мужественно поддержалъ Пантагрюэля, доказывая, что тотъ вѣрно сказалъ, что всѣ эти регистры, запросы, отвѣты, упреки, уловки и всякая такая чертовщина не что иное, какъ извращеніе законовъ и судебная волокита, и что чортъ бы ихъ всѣхъ побралъ, если они станутъ дѣйствовать иначе, какъ въ духѣ Евангелія и философіи.

Въ концѣ концовъ всѣ бумаги сожгли и обоихъ дворянъ пригласили лично пожаловать.

И тогда Пантагрюэль сказалъ имъ:

— Вы тѣ самые, что затѣяли эту тяжбу между собой?

— Да, — отвѣчали они.

— Кто изъ васъ истецъ?

— Я, — отвѣчалъ г. Безкюль.

— Ну, такъ, другъ мой, разскажите мнѣ ваше дѣло правдиво отъ начала до конца. Если же вы соврете хотя бы въ одномъ словѣ, то честью клянусь, я снесу вамъ голову съ плечъ и докажу, что правосудію и на судѣ надо говорить одну только правду; поэтому [33]остерегайтесь что-нибудь прибавить или убавить въ изложеніи вашего дѣла. Говорите.


  1. Philippe Dece, профессоръ юриспруденціи въ Павіи и Пизѣ, приглашенный во Францію Людовикомъ XII.
  2. Douhet, президентъ въ городѣ Saintes и другъ Раблэ.
  3. Бартелеми Сепола, профессоръ въ Падуѣ, ум. 1474; авторъ книги, озаглавленной Cautelae juris.
  4. Авторъ знаменитаго глоссарія на Пандекты.
  5. Знаменитый итальянскій юрисконсультъ XIV вѣка.
  6. Знаменитый юрисконсультъ.
  7. а б в г д Юрисконсультъ.
  8. Юрисконсультъ, знатокъ каноническаго права.
  9. Итальянскій юрисконсультъ, акторъ книги: Repertorium juris.
  10. Знаменитый римскій юрисконсультъ.