Падающие звёзды (Мамин-Сибиряк)/XXXVIII/ДО
Когда Бургардтъ пріѣхалъ въ Озерки, гдѣ Бачульская оставалась до начала зимняго сезона — тамъ уже все было извѣстно. Миссъ Мортонъ пожала ему руку особенно горячо, а Бачульская, видимо, волновалась.
— Ахъ, все это глупости, — говорилъ Бургардтъ. — Я убѣжденъ, что Васяткинъ въ рѣшительную минуту просто сбѣжитъ. Помните тогда въ Павловскѣ, какъ онъ струсилъ?
— Да, но есть храбрость отчаянія…
Бургардтъ разсказалъ ей подробно весь инцидентъ. Конечно, съ его стороны было гадко бросать въ этого негодяя мокрой глиной, но онъ вывелъ его изъ терпѣнія своей нахальной болтовней…
— Вѣдь онъ и забѣжалъ ко мнѣ съ цѣлью оскорбить меня, — увѣрялъ Бургардтъ. — Сумасшествіе Красавина служила только предлогомъ… Я и Саханова прогналъ.
— Ахъ, Егорушка, Егорушка… У васъ все такъ: вѣчный порывъ и раскаяніе заднимъ числомъ. Ни малѣйшей выдержки характера… И обидно, и больно за васъ. Вѣдь всѣхъ негодяевъ на свѣтѣ не перестрѣляешь…
— Однимъ меньше — и то прибыль.
— Это вы такъ говорите сейчасъ. Гдѣ вамъ стрѣлять въ живого человѣка… Боюсь, чтобы Бахтеревъ не испортилъ дѣла, потому что очень ужъ горячо взялся за него. Я его случайно встрѣтила въ Петербургѣ… Такъ гоголемъ и ходитъ. А Васятинъ только и повторяетъ одно слово: "къ барьеру!"
— Вотъ видите, Марина, какъ все вышло глупо, а отказаться нельзя.
Этотъ визить въ Озерки подѣйствовалъ на Бургардта самымъ успокоительнымъ образомъ. Миссъ Мортонъ, кажется, еще никогда не была такъ мила, и Бургардтъ чувствовалъ, какъ безгранично ее любитъ и какъ все остальное не имѣетъ никакого значенія, даже если бы Васяткинъ убилъ его. Что значитъ смерть одного человѣка? А тутъ смерть за свою любовь… Кто-то и гдѣ-то сказалъ, что только тотъ достоинъ жизни и свободы, кто не боится смерти. Но тутъ же рядомъ лѣзли въ голову самыя нелѣпыя мысли. Бургардтъ припомнилъ прочитанныя въ романахъ описанія дуэлей, гдѣ главный герой всегда является храбрымъ, благороднымъ и великодушнымъ, а его противникъ низкимъ и трусливымъ негодяемъ. Такая схема всегда коробила Бургардта, потому что такихъ людей, строго говоря, не существуетъ на бѣломъ свѣтѣ. Примѣняя эту схему къ данному случаю, Бургардтъ по совѣсти не могъ принять на себя роль праведника. Конечно, предстоявшая дуэль — колоссальная глупость, но она только логическій результатъ нелѣпой жизни. Кто заставлялъ его знаться съ гг. Васяткиными, Сахановыми и тому подобными темными личностями? Сейчасъ приходилось только расплачиваться за это удовольствіе.
Дома Бургардтъ, конечно, ничего не говорилъ ни Анитѣ, ни миссъ Гудъ, но онѣ, какъ оказалось, все уже тоже знали, благодаря неожиданно появившемуся Гаврюшѣ. Болтливость этого молодого человѣка взбѣсила Бургардта, и онъ сдѣлалъ ему строгое замѣчаніе, но Гаврюша и бровью не повелъ, а только проговорилъ:
— Тогда вы обвиняли меня, Егоръ Захарычъ, что я ударилъ Васяткина, а сами бросили въ него глиной…
— Это ужъ мое дѣло, и оно васъ не касается.
Бургардтъ испугался, что извѣстіе о дуэли встревожитъ Аниту, но послѣдняго не было. Дѣвочка отнеслась къ нему почти равнодушно, потому что не могла повѣрить, чтобы папа могъ кого нибудь убить, а тѣмъ болѣе Васяткина. Она даже пошутила:
— Папа, развѣ можно быть такимъ кровожаднымъ?
Миссъ Гудъ молчала. Она тоже не вѣрила въ возможность дуэли и была убѣждена, что все происходитъ изъ за какой нибудь безнравственной женщины.
Поведеніе Гаврюши за послѣднее время окончательно не нравилось Бургардту. Онъ дѣлался дерзкимъ, и въ его глазахъ часто появлялся злобный огонекъ. Между прочимъ, онъ бросилъ своего Гамлета и началъ самостоятельную работу, именно, лѣпилъ бюстъ человѣка Андрея. Бургардтъ наблюдалъ за этой работой и еще разъ убѣждался, что изъ Гаврюши вышла полная пустышка. Съ своей стороны Гаврюша время отъ времени, слѣдя за работой Бургардта, дѣлалъ свои замѣчанія тономъ спеціалиста. А разъ онъ забылся до того, что хотѣлъ самъ поправить что-то въ работѣ учителя.
— Гаврюша, да вы, кажется, съ ума сошли?!.. — удивлялся Бургардтъ.
— Пока еще нѣтъ, Егоръ Захарычъ.
Бургардту больше всего не нравилось то, что Гаврюша, очевидно, дѣйствовалъ по внушенію со стороны и повторялъ только чужія слова. Какъ оказалось, онъ бывалъ у Саханова и тамъ пропитывался художественными истинами и, главное, тономъ. У Бургардта нѣсколько разъ являлось желаніе прогнать Гаврюшу, но на такой подвигъ у него не хватало рѣшимости. Онъ такъ привыкъ къ нему, съ одной стороны, а съ другой — чувствовалъ передъ нимъ что-то вродѣ отвѣтственности.
Переговоры о дуэли велись цѣлую недѣлю. Докторъ Гаузеръ и Бахтеревъ пріѣзжали по нѣскольку разъ въ день, порознь и вмѣстѣ. Васяткинъ проявилъ большую кровожадность, съ одной стороны, а съ другой — предусматривалъ впередъ всякую мелочь. Дуэль въ проектѣ предполагалась на разстояніи двадцати шаговъ и непремѣнно "до первой крови".
— Какъ хотите, мнѣ все равно, — говорилъ Бургардтъ. — Только ради Бога, нужно покончить эту глупость поскорѣе, такъ или иначе… Мнѣ надоѣло быть героемъ.
Васяткина почему-то больше всего интересовало самое мѣсто дуэли, и онъ съ своими секундантами объѣхалъ всѣ окрестности, пока не остановился на Шуваловскомъ паркѣ, гдѣ-то за Каболовкой или Заманиловкой. Назначенъ былъ даже и день, а наканунѣ Васяткинъ устроилъ у Кюба легкій прощальный ужинъ en trois. Вторымъ секундантомъ у него былъ какой-то штабсъ-ротмистръ. Бургардтъ относился ко всему какъ-то безучастно. Ему надоѣла эта дурацкая комедія. О томъ, какъ все кончится — онъ даже не думалъ. Духовное завѣщаніе было составлено раньше, и по нему Анита была совершенно обезпечена. Наканунѣ дуэли принято писать чувствительныя письма, но Бургардту некому было писать. Въ сущности, у него былъ единственный близкій человѣкъ — это Шипидинъ, но и ему писать, послѣ размолвки, было неудобно. Все-таки наканунѣ дуэли Бургардтъ чувствовалъ себя въ надлежащую мѣру скверно и глупо.
Къ вечернему чаю явились оба секунданта, бывшіе на верху своего положенія. Докторъ Гаузеръ, бывая у Бургардта, замѣтно сторонился Аниты и если говорилъ, то какъ говорятъ съ человѣкомъ, до котораго нѣтъ никакого дѣла. Это очень огорчало Бургардта, и онъ напрасно старался ихъ помирить. Анита упрямилась и не хотѣла идти на примиреніе первой. Но наканунѣ дуэли старый Гаузеръ точно размякъ и проявилъ къ Анитѣ свои прежнія добрыя чувства. Бургардту какъ-то непріятно было видѣть такую перемѣну именно сейчасъ, потому что ея истинной подкладкой являлась мысль о возможномъ сиротствѣ Аниты.
Въ окна смотрѣлъ глухой осенній вечеръ. Всѣ старались говорить о разныхъ постороннихъ предметахъ, а Бахтеревъ шагалъ по гостиной, по наполеоновски сложивъ руки на груди. Получалось такое впечатлѣніе, какъ наканунѣ отъѣзда дорогого человѣка куда-то далеко, когда всѣ говорятъ совсѣмъ не о томъ, что нужно. Бургардтъ сдерживалъ зѣвоту, выдерживая эту пытку. Да, это были истинные друзья, которыхъ, въ сущности, онъ недостаточно цѣнилъ и любилъ. Не доставало еще Бачульской и у Бургардта являлось какое-то нехорошее чувство къ дочери, упорно не желавшей быть справедливой. Развлекалъ всѣхъ старикъ Гаузеръ, съ трогательной наивностью развивавшій планы своего будущаго. Анита кусала губы, сдерживая смѣхъ и переглядываясь съ миссъ Гудъ, дѣлавшей строгое лицо.
— Да, я поѣду въ Германію, на родину, — говорилъ Гаузеръ. — Хочется посмотрѣть мѣста, гдѣ прошла молодость… Меня ничто не держитъ въ Петербургѣ, но вотъ пятнадцать лѣтъ я собираюсь и все не могу собраться. О, родина — это все… Въ зрѣлыхъ годахъ какъ-то забываешь о ней, а подъ старость не можешь не думать. Анита, вы не думайте, что я уже такой глубокій старикъ… У меня еще есть свои желанія. Да… Самое лучшее въ жизни человѣка — это невѣдѣніе. Я дѣлаю маленькій мысленный скачекъ, потому что есть связь между мыслью о родинѣ и мыслью о смерти. Я часто думалъ о ней… И представьте себѣ, если бы наука когда нибудь достигла такого совершенства, что могла бы опредѣлить вполнѣ точно годъ, мѣсяцъ, недѣлю, день и часъ вашей смерти, — вѣдь это было-бы ужасно!
Старикъ говорилъ совсѣмъ не то, о чемъ хотѣлъ говорить, а слово: смерть — вырвалось какъ-то само собой. Спохватившись, докторъ неловко замолчалъ. Бургардтъ разсматривалъ сборную обстановку своей гостиной и думалъ о томъ, какъ все это глупо нагромождено, а между тѣмъ каждая вещь пріобрѣталась съ любовью и несла на себѣ отпечатокъ вкуса хозяина.
— Надо все продать… думалъ Бургардтъ. — Къ чему? Точно мало глупостей и безъ того…
Общее молчаніе было нарушено появившимся въ дверяхъ гостиной человѣкомъ Андреемъ, который съ смущеннымъ видомъ держалъ въ рукахъ визитную карточку.
— Сегодня я никого не принимаю, заявилъ Бургардтъ, отмахиваясь рукой. — Меня нѣтъ дома… Скажи, что ты не видѣлъ, какъ я вышелъ.
— Никакъ невозможно, баринъ… бормоталъ вѣрный слуга, подавая карточку. — Они въ передней и непремѣнно желаютъ васъ видѣть.
Бургардтъ взялъ карточку и передалъ доктору.
— Сахановъ?!.. возмутился тотъ. — Еще что такое? И почему онъ непремѣнно желаетъ видѣть именно васъ? Кажется, всѣ наши переговоры кончены…
— Проси, — коротко сказалъ Бургардтъ.
Сахановъ вошелъ въ гостиную, наклонившись немного впередъ и держа шляпу на отлетъ, какъ входятъ на сцену отвергнутые друзья дома. Бахтеревъ всталъ въ углу, принявъ окончательно наполеоновскій видъ.
— Господа, я знаю, что вы меньше всего ожидали моего появленія именно сегодня, — заговорилъ Сахановъ, повторяя сложенную дорогой фразу. — Скажу больше: вамъ просто непріятно меня видѣть. Но я не могъ не придти… Дѣло въ томъ, что мой другъ Васяткинъ скрылся сегодня самымъ позорнымъ образомъ.
Всѣ молчали. Бургардтъ поднялся и, идя на встрѣчу гостю и протягивая руку, отвѣтилъ:
— Я очень радъ, что эта глупая исторія кончилась, Павелъ Васильевичъ… Самое лучшее, если мы сейчасъ-же забудемъ о ней.
— Нѣтъ, г. Бургардтъ, я не согласенъ, — перебилъ его докторъ. — Такъ порядочные люди не поступаютъ…
— Я съ вами совершенно согласенъ, докторъ, — подтвердилъ Бахтеревъ глухимъ трагическимъ голосомъ. — Нельзя-же заставлять порядочныхъ людей играть дурацкую и смѣшную роль…
Анита поняла, что мужчинамъ нужно остаться однимъ, и увела миссъ Гудъ въ столовую. Сахановъ оставался посреди комнаты, не выпуская руки Бургардта.
— Вы меня оскорбили, Егоръ Захаровичъ, — говорилъ онъ. — Но я знаю, что вы совсѣмъ не желали этого сдѣлать, а такъ вышло… На вашемъ мѣстѣ, вѣроятно, и я поступилъ бы такъ-же, если не хуже. Мнѣ не слѣдовало брать роль посредника и вмѣшиваться въ чужія дѣла…
Произошла довольно нелѣпая сцена, причемъ Бургардту пришлось чуть не умолять секундантовъ позабытъ все. Старикъ Гаузеръ даже впалъ въ неистовство и наговорилъ дерзостей.