(Матеріалы для психологіи) править
У дѣтей всегда бываетъ странный, часто недоступный пониманію взрослыхъ, уклонъ мыслей.
Мысли ихъ идутъ по какому-то своему пути; отъ образовъ, которые складываются въ ихъ мозгу, вѣетъ прекрасной дикой свѣжестью.
Вотъ нѣсколько пустяковъ, которые запомнились мнѣ.
I править
Одна маленькая дѣвочка, обнявъ мою шею ручонками и уютно примостившись на моемъ плечѣ, разсказывала:
— Жилъ-былъ слонъ. Вотъ однажды пошелъ онъ въ пустыню и легъ спать… И снится ему, что онъ пришелъ пить воду къ громадному прегромадному озеру, около котораго стоитъ сто бочекъ сахару. Большихъ бочекъ. Понимаешь? А сбоку стоить громадная гора. И снится ему, что онъ сломалъ толстый претолстый дубъ и сталъ разламывать этимъ дубомъ громадныя бочки съ сахаромъ. Въ это время подлетѣлъ къ нему комаръ. Большой такой комаръ — величиной съ лошадь…
— Да что это, въ самомъ дѣлѣ, у тебя, — нетерпѣливо перебилъ я. — Все такое громадное: озеро громадное, дубъ громадный, комаръ громадный, бочекъ сто штукъ…
Она заглянула мнѣ въ лицо и съ видомъ превосходства пожала плечами.
— А какъ же бы ты думалъ. Вѣдь онъ же слонъ?
— Ну, такъ что?
— И потому, что онъ слонъ, ему снится все большое. Не можетъ же ему присниться стеклянный стаканчикъ или чайная ложечка, или кусочекъ сахара.
Я промолчалъ, но про себя подумалъ:
— Легче дѣвочкѣ постигнуть психологію спящаго слона, чѣмъ взрослому человѣку — психологію дѣвочки.
II править
Знакомясь съ однимъ трехлѣтнимъ мальчикомъ крайне сосредоточеннаго вида, я взялъ его на колѣни и, не зная съ чего начать, спросилъ:
— Какъ ты думаешь: какъ меня зовутъ?
Онъ осмотрѣлъ меня и отвѣтилъ, честно глядя въ мои глаза:
— Я думаю — Андрей Иванычъ.
На безсмысленный вопросъ я получилъ ошибочный, не вѣжливый, дышащій достоинствомъ, отвѣтъ.
III править
Однажды лѣтомъ, гостя у своей замужней сестры, я улегся послѣ обѣда спать.
Проснулся я отъ удара по головѣ, такого удара, отъ котораго могъ бы развалиться черепъ.
Я вздрогнулъ и открылъ глаза.
Трехлѣтній крошка стоялъ у постели съ громадной палкой въ рукахъ и съ интересомъ меня разглядывалъ.
Такъ мы долго, молча, смотрѣли другъ на друга.
Наконецъ, онъ съ любопытствомъ спросилъ:
— Что ты лопаешь?
Я думаю, этотъ поступокъ и вопросъ были вызваны вотъ чѣмъ: бродя по комнатамъ, малютка забрался ко мнѣ и сталъ разсматривать меня, спящаго. Въ это время я во снѣ, вѣроятно, пожевывалъ губами. Все, что касалось жеванія, вообще, и пищи, въ частности — очень интересовало малютку. Чтобы привести меня въ со стояніе бодрствованія, малютка не нашелъ другого способа, какъ сходить за палкой, треснуть меня по головѣ и задать единственный вопросъ, который его интересовалъ:
— Что ты лопаешь?
Можно-ли не любить дѣтей?