Монолог Генриха IV, когда он ночью получил известие о возмущении графа Нортумберландского.
Коль многія тысячи бѣднѣйшихъ подданныхъ моихъ наслаждаются теперь сномъ! о пріятный сонъ! нѣжный питатель натуры! чѣмъ я тебя прогналъ? Для чего не хочешь уже ты смыкать глазъ моихъ и чувства погружать въ забвеніе? Для чего лежишь ты, сонъ, въ дымныхъ хижинахъ, протянувтись на жесткой соломяной постелѣ и жужжаніемъ ночныхъ мухъ усыпляемъ, охотнѣе, нежели въ благовонныхъ комнатахъ знатныхъ людей, подъ пышными балахинами и при звукѣ пріятнѣйшей мелодіи? О глупой сонъ! для чего лежишь ты съ чернью на гнусныхъ постеляхъ, и убѣгаешь отъ Царскаго ложа? Или ты хочешь смыкать глаза только матрозу на высокой колеблющейея мачтѣ и качать его голову въ колыбелѣ свирѣпыхъ и яростныхъ волнъ, когда сражающіеся вѣтры схватывая бурныя громады водъ за вершины, крутятъ ужасныя ихъ головы и бросаютъ ихъ съ оглушающимъ ревомъ на склизкія снасти, такъ, что отъ страшнаго шуму и самая смерть пробуждается? О сонъ несправедливый! ты даришь покой свой обмокшему матрозу въ такое бурное время; а въ самую тихую и спокойную ночь, при всѣхъ удобствахъ и пособіяхъ, не даешь его Королю. — Спи, щастливая чернь! глава, тягчимая короною, покоя не имѣетъ.
